Главный вход

Место, отведённое для жертвоприношения подарков Элиза определила сразу – сложно было не заметить аляповатый Эверест коробок и коробочек, возвышающийся неподалёку от входа. Первым делом поспешив избавиться от лишней ноши в руках, она аккуратно пристроила собственный презент сбоку и вздохнула с облегчением. Сказать по правде, она и понятия не имела, что завернуто в изумрудно-оливковый шёлк с серебряной ленточкой – подарок выбирала Сюзон (и, что очевидно, упаковывала в соответствии с цветом платья хозяйки) – и опасалась неловкой ситуации личного вручения. Хотя, со стороны это, наверно, могло бы выглядеть забавным: совершенно одинаковое выражение любопытства на лицах дарителя и одаряемого.
Девушка тихо хихикнула, представив чудную картину, и обежала взглядом толпу в поисках знакомых лиц. Именинника заметить было столь же проблематично, как и подарочный Эверест. Серьёзно. Француз не так, чтобы совсем карлик. При его шести с лишним футах он легко возвышался над доброй половиной гостей, легко притягивая к себе взгляд. Да ещё эта аура победителя, любимца Фортуны и баловня Судьбы вокруг него…
Элиза мечтательно вздохнула, вдруг подумав, что они с Арно были бы совершенно сногсшибательной парой: его сапфирово-синие глаза и её оливково-зелёные, его угольно-чёрные кудри и её медовые локоны, его смуглая, солнцем целованная кожа, и её фарфоровая, обласканная лучами луны…
Ах, как жаль, что брак с ним – это вопиющий мезальянс… Конечно, род де Монсальви даст Кэри фору, и ещё какую, но, увы, увы, Арно – бастард и ничего с этим не поделаешь.
Южанка вздохнула снова, на этот раз печально, прогоняя от себя соблазнительные видения чувственных губ француза, касающихся её шеи, плеч, груди, испытывая острое желание запить чем-нибудь греховно сладкое послевкусие воображаемых поцелуев, и подхватила со столика рядом бокал с шампанским.
Сделав глоток, она едва заметно поморщилась – игристое вино показалось ей приторным. Полусладкие вина никогда не были в числе её любимых. Присмотревшись, девушка заметила немного более светлый и зеленоватый оттенок напитка в бокалах на соседнем столике и, уповая на удачу, продолжила дегустацию. На этот раз ей повезло больше – шампанское оказалось брютом и, если её не подводили вкусовые и обонятельные ощущения, это был Moët.
И кстати, про брют. Где же её будущий супруг, так напоминающий ей вкус Moët Imperial? Политик, ученый и чуть-чуть бизнесмен как сочетание трёх сортов винограда, сдержанный и насмешливый как сухое игристое вино с оттенками лайма – он совершенно точно был вкусен, выдержан и получил Королевское разрешение* Анжелы Кэри. Прекрасная партия для дочери не менее старого, чем его собственный род, дома.
К тому же Самуэль Фирс был… он был… почему-то она затруднялась применить к нему известные ей определения, подходящие большинству её знакомых. Он был какой-то очень мужественный. Не в том смысле, что с мушкетом наперевес и на амбразуры, а в том, что он вёл себя как мужчина. Не легкомысленный юнец, не женственный или развратный скрытый гомосексуалист, не… Он был вообще всё не. Кроме одного – он был мужчиной. Порядочным засранцем, сказать по правде, но хорошо воспитанным девочкам таких слов не полагается знать, поэтому мы и не скажем, а только подумаем. Так вот, порядочным засранцем, подумаем мы, но очень, о-о-очень интересным. И исключительно хорошо образованным.
Временами Элиза чувствовала себя совсем дурочкой рядом с ним. Он говорил такие умные вещи, что она совсем ничего не понимала, как ни старалась. Она, конечно, усиленно делала вид, что прекрасно разумеет все тонкости и хитрости его науки, но подозревала, что это было совершенно бесполезно – Сэм видел её насквозь. И это дотоле неведомое чувство смущения будоражило её кровь и заставляло терять голову не хуже того же самого Moët Imperial.
Только сейчас поняв, как соскучилась по нему, южанка направилась в сторону основной толпы гостей, разумно полагая, что рано или поздно они все равно столкнутся.

*Королевское разрешение - разрешение на поставку вин к столу Елизаветы II, королевы Великобритании.

Отредактировано Элизабет Энн Кэри (2009-11-08 17:09:47)

С полуслова уловив полученную информацию, явную и ту, что была недосказанна, но прекрасно читалась в выражении глаз художницы, Виктор сделал то, что делал обычно при встрече с папарацци, при условии, что та была женщиной. Не дав ей открыть рта, он сделал глубокий вдох, и, обдав журналистку волной дорогого парфюма,смешанного с чисто французским шармом, засыпал женщину таким градом комплементов, что на него удивленно обернулись даже два стоящих позади Эммануэль джентльмена. Журналистка на миг застыла, сделав передышку в делах и от неожиданности отвечая, слегка ослабив напор.
Чудо в таких делах конечно помочь не могло, а вот Роберт... Роберт просек ситуацию с полуслова и на сей раз решил ограничиться более мирными средствами, чем удары в торс и битье камер.
- Не беспокойтесь, дорогая... Сейчас выручим нашего cкульптора, - Агент кашлянул, прочищая голос, поправил бабочку, расправил плечи и, наклеив на уста таинственно-романтичный голливудский оскал, с неукротимостью породистого жеребца в охоте, рванул вперед, раздвигая гостей на всем пути, пока не поравнялся с Виктором и журналисткой.
- Эмма, дорогая! Вас-то я и искал! - раскинув руки в стороны и почти сразу прижав к мощной груди исчадие издания «The Sun», он  феерически резвым жестом отпихнул фон Штейна и за спиной журналистки сделал ему рукой знак, на языке деятелей от искусства видимо означавший "сваливай, пока жив".
Виктор ответил приятелю благодарной улыбкой, поспешил последовать доброму совету, и, уже затерявшись в толпе, обнаружил, что как бы случайно по дороге схватил за руку художницу, уводя ее вслед за собой.
Оказавшись вблизи от именинника, поспешил воспользоваться моментом и вручить стоявшему в окружении гостей и прессы господину де Монсальви, про которого знал лишь то, что тот богат, как Крез, и имел счастье родиться именно в этот день сколько-то там лет назад, упрятанный в небольшую серебристо-шелковую коробку подарок -  пресс-папье в виде изящно выполненной фигурки рыцаря в доспехах.
Разобравшись с формальностями, повернулся к художнице и чуть сжав пальцами ее ладонь, потянул на себя, поднося к губам.
- Простите, Мари. Я совсем узурпировал Вас. Как думаете, ему удастся сдержать эту акулу пера? Завидую Вашей выдержке. Вы-то себя чувствуете тут свободно, а я вот не слишком привык к подобному вниманию прессы.
Фон Штейн хотел спросить что-то об аукционе, но громоподобный голос Роберта вновь пронесся где-то вблизи, намерянно демонстрируя, что его хозяин идет с папарацци не куда-нибудь, а в их сторону.
- Знаете, Эмма! - вещал агент должно быть на ползала, так что не услышать его было невозможно, - Я недавно узнал о страшных вещах, которые происходят среди бела дня в нашем прекрасном городе. Ваше издание уже писало о маньяке, появившемся в гетто? Вам известно, что только за последнюю неделю там были заживо сожжены более десятка чернокожих подростков, а перед тем, как сжечь, тела изрешетили пулями и все это совершенно безнаказанно? А общее количество жертв власти намерянно скрывают. Куда смотрит наша полиция, хочу я спросить?
Засыпанная вопросами журналистка слушала, вся обратившись во внимание, переваривая полученную информацию, и попутно спрашивая себя, издеваются ли над ней или говорят серьезно...
Роберт продолжал нагнетать дикие подробности кровавых событий и снова изменил направление, уводя теперь папарацци в противоположную от Виктора сторону, а тот получил возможность вздохнуть свободней, слегка растерянно смотря на художницу, но чувствуя, как нервно подрагивает собственная рука, сжатая в кулак в карман пиджака.
- Совсем немного и количество жертв маньяка пополнится еще одним экземпляром... - еле-слышно проговорил он, имея в виду очевидно самого Роберта... -  Я убью этого мерзавца на сегодняшнем вечере и присяжные меня оправдают.

Отредактировано Виктор фон Штейн (2009-11-09 02:01:56)

Да падет Садом и Гоморра на твою голову огненным ливнем! – по лицу де Монсальви едва заметно заходили желваки, но столь непозволительную роскошь , как выявление эмоций выходящих за рамки условленных этикетом , он ни в коей мере не мог себе позволить. И Китон это прекрасно знал, тонко ведя свою партию , что называется «в поддавки». Хотелось верить, что воображение Арно играет с ним очередную злую шутку , так двусмысленны были намеки туза денариев.  Тесное полу объятье и прочие тактильные «случайные» поползновения со стороны JK походили бы на плоский розыгрыш, если бы над Арно, Дамокловым  мечом не висел неразрешенный вопрос с Монкадой. Судя по последним данным, поступивших от людей занимавшихся делом «Китон -Монкада» , мужчины пробыли в уединении не меньше полу часа. Китон, романтик оказывается. Эк прелюдию затянул! Цербер едва сдержал рвущийся смешок и позволив американцу одержать реванш в этой сомнительном обмене любезностями и деловито произнес:

-В таком случае, я прислушаюсь к твоему совету и оставлю подарок «на десерт».- Готов был поспорить, что в небольшой коробке находится какая-нибудь каверзная бирюлька из секс-шопа. А может, JK таки его удивит? Впрочем, «бомбу замедленного действия» лучше и впрямь отложить до лучших времен.

На смуглом лице мелькнуло выражение приятного изумления, когда к их честной компании подошел туз  жезлов. Неожиданно приятным. В какой-то момент, ощущение дежа вю настолько захватило де Монсальви, что ему пришлось отвлечься на спутницу Сэмуэля Фирса, сколь интересную, столь и не вписывающуюся в местную фауну гарцующих друг перед другом жеребцов и кобылок. Впрочем, преимущество было в ее пользу. Свежей струей в отягощенную видениями наяву тайного общества  тузов. Мысленно чертыхнулся.  Он позволил себе теплую улыбку , когда в его ладони оказался подарок Фирса.
-Спасибо, мисс Сноу.
Не было ничего удивительного, в том что  де Монсальви знал имя помощника своего «коллеги по цеху» еще до того, как ученый представил оную. Поблагодарив туза жезлов  за поздравление, он упустил из виду уход Фирса и Сноу, потому как отвлекся на появившегося аки черт из табакерки , Анри дю Плесси. Юрист, каких один на миллион (именно, благодаря Анри , де Монсальви сорвал не один «лимончик» в своем бизнесе) советник( консильерри, но то не для широкой огласки, никак нет-с) и Валет собственно , который ратует за процветание масти кубков и клана в целом. В общем, человек незаменимый по своей значимости.
- Спасибо вам, Анри- Арно выбрал между сухостью  официального обращения и  непозволительной в данном случае фамильярности, золотую середину, обращаясь к советнику по имени, но на Вы- Ваши слова радуют мой слух- Несколько старомодно произнес мужчина, что не умаляло значимости и искренности его слов. Правда, фраза о «сошедших со станции конкурентов» несколько позабавила  туза кубков, в этом был весь  дю Плесси. Ну, ни змей ли подколодный? Впрочем,  сейчас ему казалось , что эти самые хладнокровные гады обвили его с обеих сторон, рука Китона, как и ладонь  Анри все еще лежали на его плечах. Учитывая «ядовитость» каждого, стоило направить ситуацию в  иное русло. Арно принял подарок  юриста с большим удовольствием, впервые ему нестерпимо захотелось взглянуть на то, что окажется под шуршащей оберткой. Ожидания не обманули Цербера- он был великолепен. Кинжал. Сразу удобно устроился на ладони мужчины, позволяя пальцам властно обвить холод благородного металла на рукоятке. Хотелось немедленно опробовать это скромное в объеме, но опасное по свойствам холодное оружие. Рассмотрев рукоять внимательнее,  подняв ее на уровне глаз  , ближе к свету он  замер на добрые несколько секунд, пока темно –синие глаза не обратились вновь к лицу Анри:
Спасибо –очень серьезно поблагодарил француз.  Приятно, черт  возьми,  осознавать, что Свои знают чем босс дышит.
-Добрый, добрый Клемент - опять это обращение по имени. Все-таки жизнь со своим кланом под одной крышей накладывает определенные отпечатки на масть, не говоря уже о специфических отношениях , что возникают в виду клановой принадлежности. Но для него, все его домочадцы были- Свои, и никакие  циничные гримасы  не смутили бы  де Монсальви , позволь себе Жанне выкинуть подобную штуку.

–Да, пустяки! -хохотнул француз архитектору и с нескрываемым любопытством стал рассматривать  подарок  Короля кубков. Графика , ломаные линии и неясные очертания силуэтов пришлись по вкусу де Монсальви. Правда, он не очень себе представлял , как сие будет смотреться в его «чудо -комнате» , куда  как подозревал Арно, Клементу было боязно входить. Он бы ее скорей изничтожил одним  испепеляющим взглядом эстета.
-Спасибо, вы как всегда  развиваете во мне чувство прекрасного- Арно растянул губы в  довольной улыбке.

-Да что же я , в самом деле… -  замешкался , передавая подарки  возникшему помощнику -Я же вас не представил друг другу! Джером, позволь представить тебе : Анри дю Плесси,  замечательный юрист! И  Клемент Жанне, талантливый и  деятельный архитектор!- Арно горделиво   выпятил  грудную клетку, будто счастливый отец в окружении  завидных отпрысков- И конечно же, Джером Фердинанд Китон, совладелец Sonoco petroleum, вице-президент и главный фининспектор Чикагской фондовой биржи.

Тут очередная подарочная коробка  упала в руки де Монсальви. Выслушав наспех брошенные слова поздравления, он досадливо поморщился от того, что его отвлекли в столь упоительный момент нездорового тщеславия. Узнав в  быстро ретировавшемся мужчине скульптора фон Штейна и его спутницу Марии Эвергейт, сегодняшних поставщиков  лотов к аукциону, он едва заметно  кивнул дю Плесси. Это означало, что пришло время  заняться делами насущными.

Отредактировано Арно де Монсальви (2009-11-09 20:12:18)

Все еще находясь под впечатлением от знакомства с архитектором Жанне, Канна не могла удержаться от того, чтобы не начать строить планы. Воздушные замки с захватывающей скоростью сооружались в голове певицы, мысль о возможности существования своей (условно говоря) студии наполняло ее каким-то необъяснимым ощущением  собственной значимости, желанием делать что-то действительно стоящее… Она тут же перебрала в памяти всех «униженных и оскорбленных»: музыкантов, вокалистов, звуковиков и прочих полезных личностей, способных поднять ее дело самым достойным образом. Отсеивая зерна от плевел, пришла к выводу, что ей придется из кожи вон лезть, чтобы переманить в свою студию действительно значимых людей, не раскрученный бренд мало внушает доверия. Чушь! Канна Фэрчайлд сама по себе бренд!
Наткнувшись на группку знакомых «звезд», на деле же являвшимися герлз-бендом «Tach», певица с плохо скрываемой скукой выслушала последние сплетни о конкурирующей с ними вокальной команде, которую те усердно поливали грязью. Американка вежливо откланялась и направилась было к бару, чтобы повторить свою недопитую «Маргариту», и тут же едва не впечаталась лицом в незнакомую девушку, выросшую перед ней, будто гриб после дождя. Бегло пробежавшись по незнакомке растерянным взглядом, отметила, что той пожалуй только пошел второй десяток, темные волосы и насыщенный, зеленый цвет глаз поразительно эффектно контрастировали друг с другом, и да… девушка была невысокая, но все же значительно выше Фэрчайлд. К последнему пункту певица отнеслась с привычным умилением к своей персоне.
-Здравствуйте… - сегодня ее то и дело удивляли неожиданные знакомства. Это нормально на подобных мероприятиях. Еще закономернее то, что Фэрчайлд была публичным человеком и «знать» ее было дело обыкновенным.
Девушка назвала свое имя, не озвучив фамилию. Джоанн… Память даже не удосужилась проявить хотя бы смутные проблески узнавания. Смущенная улыбка и рассеянный взгляд… который ненароком уткнулся в фотоаппарат висевший на шее девушки.
-Вы же не хотите сказать, что вы та самая  Джоанн…?- все-таки фамилия не приходила на ум, но певица уже подспудно чувствовала, что  права. Эта девушка звонила пару раз на прошлой неделе, предложив Канне съемку. То, что незнакомый фотограф вышел прямо на нее без предварительной договоренности с ее агентом, заставляло Фэрчайлд благоразумно отказываться от этого проекта. А уж где девчушка достала номер ее телефона, видимо, останется загадкой… Но упорства этой леди не занимать. Отважилась лично поговорить. Достойно похвалы.
-Мисс Джоанн, какая неожиданность…-в голосе Фэрчайлд прозвучали нотки иронии, но было видно, что ситуация  кажется ей забавной – Я вас внимательно выслушаю. Но при условии, что вы позволите мне выпить  брошенный коктейль!
Канна улыбнулась, приглашая последовать к бару.

Остановившись у барной стойки , Канна размышляла о том, что эта девочка с  глазами цвета свежескошенной травы была полна решимости  и отчаянной веры в себя. Кого –то она ей  напоминала…Точно, когда-то и Фэрчайл шла напролом , добиваясь поставленной перед собой цели с  наивным убеждением, что ей должен весь мир. Обжигаясь и разочаровываясь, американка вновь поднималась , возрождаясь из пепла  подобно легендарному  фениксу. Сейчас , закаленный в боях Феникс бросал вызов Синей птице, но только в рассеянной дымке зала,  неверный свет искажался кривой тенью на  нежных перьях  цвета индиго…Ухмылка на невзначай услышанные слова юного фотографа о тех усилиях , которые преодолевает  Джоанн находясь в данной месте.  Да, эта девочка еще пуд соли съест в будущем, с таким подходом к работе…Впрочем,  певица вовсе не собиралась  учить  случайную знакомую  уму-  разуму, ее отказ  , возможно послужит той уроком. Послужит ли? Главное, крыльев не обрежет…

-Мисс Литтл- растягивая слоги , словно пробуя каждую букву на вкус – С чего вы взяли, что мне это должно быть интересно? –в улыбке Канны появились жесткие складочки, весь вид ее как – бы говорил: " Без обид, но посудите сами…"- "Много замечательных идей" посещают не только вашу хорошенькую головку, смею вас заверить. Вы думаете, то что вы столь настойчиво предлагаете мне съемку способно оторвать меня от непосредственно моей работы или я что-то упустила? Простите, я не понимаю вашей логики -   американка  изъяснялась действительно  жестко и весь светский лоск  мерк перед отрезвляющей фактической реальностью. Канна досадливо вздохнула. –Каковы условия? У вас есть портфолио?
Получив свою «Маргариту» ,  Фэрчайлд уже без удовольствия приложилась губами к короткой трубочке и ощутила горьковатый,  знакомый вкус текилы и лайма. Канна прикрыла глаза позволяя горячительной жидкости  согреть и расслабить ее изнутри, погружаясь в кратковременную экзальтацию.
Внезапно толчок заставил ее расплескать содержимое  стеклянной емкости, певица с удивлением обнаружила , что держит за руку, чуть выше локтя Литтл. Видимо, хватательные рефлексы Канна развила в себе с лихвой, когда пробивалась  на « вершину Олимпа»  в сфере шоу-бизнеса.

-Осторожно! – холодно сказала девушка официанту, который столь неаккуратно задел Джоанн. Тот  рассыпался в извинениях и предложил певице салфетку, которой она не преминула воспользоваться. Медленно разжимая  пальцы на руке фотографа, тихо спросила:
-Все в порядке? Не ушиблись?
Совершенно из женского упрямства, Фэрчайлд вернулась к многострадальному коктейлю намереваясь допить все, что еще осталось на голубовато-льдистом дне.
-Знаете, мисс Джоанн…-Канна  задумчиво прикоснулась подушечкой пальца к краю бокала, подбирая с его поверхности  кристаллы соли- Внешность…это ведь  пустое…-Фэрчайлд усмехнулась собственным словам, столь неуместно и философски они прозвучали. Не суть…- Аппетитная округлость наливного яблока, всего лишь  воск отливающий глянцем , а внутри…гниль. В этом нет никакого скрытого подтекста- она развернулась и посмотрела прямо в лицо брюнетки – Все просто, Вас интересует моя внешность, меня интересует… Ваша внешность. Только иначе…Вы думаете о том, как бы заманить меня на фотосъемку? Я же в это время буду думать о том, как затащить  Вас в постель - аллегоричность данного сравнения конкретизировало   ее возможную, впрочем, уже не аморфную подоплеку. Для «закрепления материала» остался последний штрих: Канна провела  едва уловимо кончиком пальца по  скуле девушки, также  задумчиво и чуть отстраненно…- Вот такого , ваш желанный фото объект паршивого качества! Оно вам нужно?- выразительно изогнула бровь , натянувшуюся тетивой лука- Скажем, Вы мне  для начала поцелуй, я вам улыбку в объектив, а?- Канна рассмеялась. Сначала звонко и ясно, затем  крещендо сошло на нет и глухо зависло над  собеседницами…
Считая , что разговор можно считать законченным, певица вновь позволила  созерцать миру свой профиль.

С его эйдетической памятью, Фирс мог помнить всех, с кем когда либо встречался, но знать всех, он не мог, поэтому помощь Анны была весьма кстати. Да уж, вид растерянно моргающих высокопоставленных мужей общества дорого стоит, мысленно усмехнулся, представляя эту картину. Стоят, смотрят друг на друга с приклеенными улыбками, а сказать ничего не могут.
-Порой я завидую вашей возможности отстраниться от этих… сливок,- от Сэма не ускользнуло движении Сноу по направлению к уху, и он нисколько ее в этом не обвинял, сам бы при желании притворился глухонемым. По лицу ученого мелькнуло пренебрежительное выражение, когда они отошли от наследника одной из крупнейших нефтяных компаний. Этот моложавый типчик не нравился Тайлеру по целому ряду причин, тот был слишком манерным, слишком кичился своим состоянием, слишком в нем был от второсортного клерка, и эта его безалаберность в финансовых вопросах… мужчина не был противником наследства, но не в том случае, когда его прожигают, высасывая все до последнего цента. Чтобы там не говорили журналисты и общественность, Бил Гейтс сделал для своих детей куда больше, чем многие состоятельные родители, когда лишил их ожидаемого наследства. К тому же, программист хорошо посмешил весь мир, а чувство юмора дорого стоит.
Анна вручила подарок, а Фирс подумал, что для полного аншлага не хватает только Алессандры. Хоть повторное собрание проводи на потеху публики. Отогнав нехорошие мысли, мужчина повел спутницу дальше по живым островкам.
Сэм еще раз осмотрел толпу, даже не так, очень дорогую, холенную в спа-салонах и поджаренную в соляриях, засунутую в дорогие материи и камни толпу, прекрасно зная, где у кого имплантаты.
-Думаю, мужчинам будет интересно почитать,- задумчиво поскреб по гладковыбритой щеке, вдруг вспомнив слова знакомого в колледже: «Теперь я знаю, почему мой отец по утрам злее злющего. Ему ж бриться надо кааааждый день», тогда ему было всего 14, и о бритье он как-то не задумывался, зато частенько обращался к этой фразе позднее. Фирс вернулся к обсуждаемой теме, рассматривая присутствующих через бокал с шампанским. Мужчина получал какое-то извращенное удовольствие от вида высушенных моделей, сплющенных через призму жидкости и теперь напоминающих толстых карликов.- и женщинам тоже,- в голосе явственно прозвучало недоумение, сменившееся откровенным весельем,- почему-то я упорно верил, что силикон прерогатива слабого пола,- разбили мальчику мечты, последний оплот веры разрушили. Противно стало даже, Самуэль отвернулся с недовольной гримасой,- отчего б и платье не одеть, в самом деле, раз резину накачали во все дыры,- при последней фразе, ученый все же голос приубавил, воспитание, знаете ли, не позволяет выражаться при женщинах. Смотреть и дальше на толпу желание отпало напрочь, поэтому повернулся к собеседнице и одарил ее улыбкой сообщника.
-Анна, милая,- кажется, сегодня он использовал это обращение к ней раз десять, так и привыкнуть можно,- вы помните о моей небольшой просьбе?- еще утром, между покупкой платья и жемчужного колье, Тайлер раскрыл испанке небольшой секрет этого вечера, вручив ей все необходимое и наказав «выручить». Услышав ответ, кивнул и отвлекся на что-то зеленое.
Элизабет Энн Кэри… маленькая Шугар Бет, сколько он ее не видел? Пожалуй, больше года прошло, помнится, он приезжал в Орлеан по делам, заодно навестив семью Кэри (матушка его была весьма дружна с этим домом). Когда та была помладше, Фирс питал к ней братские чувства, все же, она была забавной - зеленоглазая, белокурая, похожая на фарфоровых кукол, что так любила коллекционировать его мать, возможно, так ему казалось из-за кратковременности их встреч, трудно определить сейчас. Но чем старше она становилась, тем меньше в ней было от сестры, капризная маленькая девочка.
«Женщина»,- снова одернул себя Самуэль, почему-то упорно не получалось думать о ней как о женщине,- «твое счастье, что она не слышит этого»,- кривая улыбка приподняла уголок  губы. При некоторых обстоятельствах, Фирс мог быть ее отцом. Мужчина вновь поскреб щеку, прикидывая, сколько лет было бы его сыну, сложись все иначе. Нет, об этом думать точно не стоило.
На вопросительный взгляд Анны, он только качнул головой. Вдаваться в подробности и объяснения совершенно не хотелось, к тому же, девочка могла вполне его не заметить, или не захотеть заметить. Он уповал на последнее, настроения слушать детский лепет не было совершенно никакого. А сходство с куклой у Элизы имелось исключительно внешнее, она была классическим представителем этих раутов и, что было самым главным, до чертиков напоминала его покойную жену.

Петля /the loop/, центр города » Улицы даунтауна /Downtown streets/ »

Остановившись у металлодетектора на входе, синьорина бросила на охранника взгляд, обещавшим ему все девять кругов ада Милтона и еще два лично её фантазией созданные, если он только посмеет предложить обыскать её вручную, когда рамка запищала. Протянув на досмотр свой клатч, больше похожий на косметичку, чем на дамскую сумочку, она снова прошла снова сквозь проём. На сей раз тот не стал издавать немелодичные трели, и Лети направилась в лаунж, мимолетно подумав, что дать Лилит выходной было хорошей идеей. Охранников де Монсальви в отеле хватило бы на обеспечение безопасности публичного выступления президента Соединённых Штатов, а Мышонок была, мягко говоря, не большим любителем напыщенных приёмов, чувствуя себя крайне дискомфортно в окружении светских пираний. 

"Сияла знать. Гостей был полон зал. Лежали подарки на столе в гостиной без дверей…" – на этом месте издевательство над стихотворением известного русского поэта у Алессандры застопорилось, и она предпочла быть той, кем являлась на самом деле – человеком масс-медиа, для которого подобные рауты привычнее домашних ужинов с семьёй, чем продолжать прикидываться вдохновенным рифмоплётом.

Неторопливо "вращаясь" среди гостей, она дарила улыбки, наполненные характерным итальянским радушием, делала комплименты дамам, попутно не забывая польстить самолюбию их мужчин, договаривалась о деловых встречах и искусно уходила от предложений личного характера… И все это с неподражаемой искренностью, которой славилась владелица Marenero Corp. Секрет этой искренности истово пытались выведать "звёздочки" от СМИ помладше и поменьше, понимая, что с ним, с этим секретом, ты – Алессандра Летиция Маренеро, имя, хорошо известное в Белом доме, а без него ты Кэтти Смит из штата Огайо. Однако безуспешно. Итальянка по-прежнему оставалась единственной, кто был способен излучать такое неподдельное тепло и радость от встречи с кем угодно.

Секрет же был до смешного прост: гулкую пустоту своего внутреннего мира Лети наполняла самыми лучшими воспоминаниями, что у неё были, окунаясь в них, черпая в них солнечное золото положительных эмоций. Для того чтобы быть Алессандрой Летицией Маренеро всего лишь нужно было быть пустой и одинокой, имея в багаже саквояж счастливых мемуаров. Просто, не правда ли? Однако много ли найдётся тех, кто будет готов заплатить подобную цену?

Параллельно "вращению" синьорина искала в толпе Самуэля Фирса, чтобы при виде его незаметно скрыться среди гостей и избежать встречи. Разговаривать с южанином у неё сегодня не было ни сил, ни желания. Как обычно после его "цыганочек с выходом" ей требовалось время, чтобы прийти в себя. Не смотря на то, что эти периоды становились все короче, двух дней Лети было явно недостаточно, чтобы сдержать желание поочередно запустить в Самуэля всеми предметами из любимого столового сервиза, оправдывая знание дочери народа, в жилах которого течёт горячая итальянская кровь, а не какая-то медным купоросом подкрашенная водичка.

Когда спустя полчаса от непрестанных улыбок начали болеть мышцы лица, синьорина извинила себя от затянувшейся беседы и направилась к бару, где заказала розовое тосканское вино. С бокалом в руке она отошла к огромным окнам лаунжа и задумалась о том, что непременно нужно было найти Арно де Монсальви, который пару раз мелькнул среди гостей, но слишком быстро, чтобы она успела закончить разговор, не показавшись невежливой, и подойти к нему.

Леонард тоже не жаждал попадаться под ноги новорожденному, благо вокруг того вовсю крутились глубокоуважаемые гости, спеша лизнуть по самые...
Линч не высказал это вслух, а только фыркнул, осушив фужер с шампанским и поставив его на поднос пробегающему мимо очередному официанту. Будь Райан помоложе хоть лет на пять, еще бы и подножку ему подставил, но папа уже хорошо пропарафинил мозги насчет того, что надо блюсти честь и совесть семьи Линчей. Огорчать батю не хотелось, и не только потому, что он - благодетель, а потому, что он был единственным, к кому непутевый и упрямый засранец Лео питал уважение.
Задавив хулиганский порыв, Линч-средний поправил бабочку на шее и пошел к столику с бутербродами, чтобы воспитанно и цивилизованно употребить парочку из них, попутно приглядывая напиток покрепче и человека, с которым можно будет поговорить о чем-то, не касающемся бизнеса. Или, если уж о бизнесе, то не о личном, а о взгляде на него со стороны.
Наиболее внятным в этой чертовой куче народа выглядел кудрявый темноволосый мужчина, предпринимающий, как и Райан, попытки подальше отрулить от счастливого именинника. И пребывающий в гордом одиночестве.
- Привет, - сказал он широкому плечу, - тоже не по себе в этом гадюшнике?

Отредактировано Райан-Леонард Линч (2009-11-13 22:53:33)

Неспешно прогуливаясь среди гостей, тут и там останавливаясь, чтобы поболтать с очередным знакомцем и его спутницей, Элиза от скуки подсчитала, что за время, проведенное на этом вечере, она уже прошла мили полторы, и решила, что женщины, тратящие бесчисленные часы на спортивные тренировки попросту глупы. Это ведь так тоскливо и несимпатично, эти их тренировки. Лучше бы они пару раз в неделю ходили на приёмы. И выглядит красиво, и платишко новое всегда есть повод купить, и результат выходит тем же самым.
Светская жизнь, ах, как она тяжело давалась юной мисс Кэри, как была выматывающа! Но кто мог понять, чего ей это стоило! В полной мере оценить её страдания был способен только такой же несчастный, дни и ночь проводящий на этих отвратительных вечерах и вечеринках, на которых приходилось делать вид, что любишь тех, кого терпеть не можешь, и ненавидишь тех, кому симпатизируешь. Ложь и фальшь, сплошные фальшь и ложь! Как же Элиза устала всё время лицемерить и общаться с лицемерами!
От мыслей о том, что на самом деле подразумевал под своими словами старый лорд Эверетт и что скрывалось за лощённой улыбкой ловеласа Роже Батиста, начинала нестерпимо болеть голова, аккуратно выщипанные бровки сами собой сходились на переносице, а на фарфоровом лобике появлялись морщинки. А маман запретила морщить лобик! Женщины семьи Кэри никогда не прибегали к помощи ботокса для сохранения своей красоты, и негоже было рушить традицию!
К тому же приёмы были выматывающи физически. Каждый раз после раута южанке приходилось вызывать массажистку, и счастье, что та никогда не отказывалась работать по ночам. До утра бы Элиза с таким напряжением во всех мышцах просто не дожила бы, нет-нет! А Мэй Линь, конечно, богиня, после её волшебных рук такая лёгкость образовывалась во всём теле, такая воздушность, что хотелось петь, хотелось танцевать, хотелось пить амброзию с богами!.. Хорошо, что она тогда увела вьетнамку у дурочки Бри Бакли.
Между тем, дурочка Бри Бакли вместе с Мэй Линь абсолютно вылетели из головы девушки, когда она, наконец-то, увидела в толпе Самуэля Фирса. Она сделала быстрый глоток шампанского, пытаясь скрыть волнение, кому-то сунула свой бокал, кажется, какому-то мимо проходившему официанту, и привычным, изящным жестом поправила волосы. Она не видела южанина больше года и должна была выглядеть идеально.
Идеально?! Что за глупости, она всегда выглядит идеально!
Элиза бросила лукавый взгляд и соблазнительную улыбку какому-то безвестному мальчику, попавшемуся на пути, настраиваясь на лад "femme fatale", и не спеша направилась в сторону своего будущего супруга.
Он явно её не замечал – иначе почему бы он не поприветствовал её первым? – и южанка решила использовать ситуацию к своей выгоде. Немного изменив траекторию движения, она подошла к Фирсу со спины и ладошками закрыла ему глаза, шепнув: "Угадай, кто?". Не дожидаясь ответа – не для этого задумывалась игра – она опустила руки, лёгким движением скользнув по спине и предстала пред ясны лазурны очи.
- Сэм… Сэми, сколько лет, сколько зим, - девушка счастливо рассмеялась и обняла мужчину, коснувшись губами самого уголка его губ: поцелуй не так, чтобы совсем сестринский, но и не переходящий границы дозволенного. – Я так рада тебя видеть. Я скучала без тебя.
Только сейчас обратив внимание на какую-то "помеху справа", Элиза перевела взгляд в ту сторону и остолбенела. Самуэль пришёл на вечер с… женщиной?.. Её Сэм?.. Её будущий муж?.. С женщиной?.. Не с ней?!
Оливково-зелёные глаза засветились неподдельным интересом, когда мисс Кэри подвергла самому тщательному осмотру особу, посмевшую посягнуть на её Сэма, оценивая уровень угрозы с её стороны. Увы, жемчуг, платье и туфли этой похитительницы чужих мужчин были на высшем уровне, скрывая то, что нужно скрыть, и подчеркивая то, что нужно подчеркнуть, но вот внешность… да нет, женщина была интересна, необычна и где-то даже привлекательна, однако ни в какое сравнение не шла с южанкой. Их, стоящих рядом, даже и сравнивать-то было… нелепо. Это открытие совершенно успокоило Элизу, и она приветливо улыбнулась.
- Простите невежливость Самуэля, он всегда бунтовал против правил этикета, которые миссис Фирс пыталась вбить в его учёную голову. Элизабет Энн Кэри, близкий друг семьи, - отрекомендовав себя подобным образом, девушка взяла мужчину под руку, проводя невидимую черту по одну сторону которой оказалась незнакомка, а по другую они с Сэмом.
Они с Сэмом. Так правильно, так и должно быть.

Отредактировано Элизабет Энн Кэри (2009-11-14 20:44:07)

2 линия
>

«Дать мне сегодня выгодной, мисс Маренеро», -  Лилит неуверенно переминалась с ноги на ногу у входа Sheraton Chicago, нервно сжимая приглашение - «Плохая идея»
       Спокойно сидеть дома, когда добрая половина потенциально опасных людей (по мнению Лилит, разумеется) будут виться вокруг мисс Маренеро на протяжении целого вечера и ночи – шутите? Плевать, что на таких мероприятиях десятке особенно сильно хочется забиться в какой-нибудь дальний угол или исчезнуть с лица земли окончательно и бесповоротно. Плевать  решительно на все и на всех, когда дело касается безопасности Туза мечей. И ведь дело даже не в том, что Алессандра – туз… Для Лилит (склонной к некой собачей преданности, местами, не отрицаем, сурово глупой) мисс Маренеро самый важный на Земле человек, она ее сокровище, дорогой друг и ее семья, единственная ценность и приоритет в жизни. Доверить ее безопастноть, а уж тем более жизнь, кучке хорошо обученных горилообразных мужчин с огнестрельным оружием? Для нас это, возможно, куда логичнее, чем нанимать такое создание как Лилит к себе на работу, но для Сурис все иначе: себе, маленькой и «незаметненькой», она доверяет гораздо больше, чем сотне другой мужчин - профессиональных носителей черного костюма. 
     Десятка никогда не обсуждала приказов и не высказывала Алессандре своего мнения на тот или иной счет (исключая, разве что, случаи, когда Туз мечей сама спрашивала мнение Лилит), но время от времени навязчивые, колючие как иглы дикобраза мысли ворочались в голове, мешая спокойному, бездумному существованию Сурис, подталкивая ее, так сказать, на скользкую дорожку неповиновения.
      Вот и сейчас, ведомая долгом и этим самым неповиновением, предварительно потратив уйму времени на подготовку к «выходу в свет», который обычно включал в себя поиск платья, штудирование литературы от пособий по этикету до учебников психологии и тренировки непринужденной улыбки напротив зеркала, Лилит неуверенно поднимается вверх по шикарной лестнице не менее шикарного, чем лестница отеля, в самое пекло человеческого ада на земле. Надушенные дорогим парфюмом и наряженные в дорогие одежды куски мяса с фарфоровыми лицами, безжизненными глазами и со скверными характерами разыгрывают комедию об уважении и человеческом достоинстве – чем не адова мука? Хотя, все не так плохо на самом деле. Просто, людям велено играть в игры на выживание, а выживание, как известно, бывает разным.
     Что касается проверки «на вшивость», то ее десятка прошла успешно. Пытаться пронести на подобное мероприятие, какое бы то ни было оружие - полнейшая глупость, правда для настоящей Лилит. Да и зачем ей оружие, когда она сама оружие всем оружиям? Странно прозвучит, конечно, но факт остается фактом. Скорость реакции, тайное знание  «куда нужно воткнуть любой «втыкающийся» элемент, будь то шариковая ручка или та же  вилка для салата, чтобы хотя бы временно обезвредить нежелательный субъект» и вы – пикантный элемент любой вечеринки. Сколько раз в прошлом Лилит голыми руками лишала жизни людей, в несколько раз превосходящих ее не только в силе, но и в комплекции,  на подобных этому мероприятию мероприятиях, останется загадкой до тех пор, пока кто-нибудь не решится спросить это лично у самой Сурис. Но, что-то нам подсказывает, что никто не решится, а поэтому «навсегда», навсегда останется загадкой, да.
«Простите меня, мисс Маренеро», - Лилит глубоко вздохнула, натягивая на лицо натренированную часом раньше улыбку невинности и свежести, - «Простите, но я не могу оставить Вас сегодня одну»
     Удобно устроившись в таком же неприметном, как и она сама, углу, Лилит внимательно скользила взглядом по лицам приглашенных гостей, выискивая знакомый силуэт мисс Маренеро и попутно оценивая потенциальную угрозу собравшихся. Хотя сказать, что силуэт Алессандры был единственным их тех, которые сегодня здесь интересовали Сурис, нельзя.
Спровоцированные приятным воспоминанием, уголки губ на секунду дрогнули:
«Интересно, а мистер Агиляра тоже здесь?»
     Благо, секунды слишком кратковременны, а мысли призрачно материальны, чтобы десятка придала какое-то особое значение интересу к рыцарю кубков. Да, и драгоценная мисс Маренеро, наконец, была обнаружена...
В общем:«Лилит, за работу!»

Итак, мы начинаем.

Отредактировано Лилит Сурис (2009-11-14 23:58:39)

«Все же заметила»,- досадливо поджав губы, когда холодные руки закрыли глаза; гримасу могла заметить разве что Анна, и то, если смотрела на него. Но всякое выражение недовольства мгновенно испарилось, Фирс стоически вытерпел приветствие, чуть щуря глаза с насмешливыми искорками. Выглядела медовая блондинка именно так, как и должна выглядеть молодая девушка 21 года: легко, воздушно и красиво. Тайлер не озвучил комплимент, но он явно читался в голубых глазах.
-Маленькая Шугар Бет,- приветливо протянул мужчина, с самой искренней улыбкой, многолетняя практика общения с политиками из кого угодно сделает искусного, если не гениального актера. Самуэль взял руки девушки в свои и поцеловал тыльные стороны ладошек,- не ожидал тебя здесь увидеть, неужели занятия в университете закончились?- это ее «Сэми» неприятно полоснуло слух ученого, вызывая ассоциации с каким-то пуделем; но подобные вечера ведь существуют не для раскрытия страшных тайн, а для их еще более глубокого закапывания, так не будем же нарушать добрую традицию.
Прозвище, которым Тайлер назвал Элизабет Энн Кэри, представляла обычное для южных штатов прозвище для девушек. «Сладкая» Бет. Никто уже точно не помнил, с чем это связано, Сэм предполагал, что дело в сахарном тростнике, который выращивался в прошлом веке на Юге и распространенном имени Элизабет, Бет. Вот такой микс из региональных особенностей и получаем зеленоглазое взбалмошное чудо, которое в свои двадцать лет уверено, что мир создан исключительно для ее прихоти. Ну конечно, все тысячелетия эволюции, все долгие и кропотливые труды человечества, все сонеты, поэмы, стихи, проза, архитектура, технические достижения все это было исключительно как почва и удобрения для появления Ее на свет, что бы она могла ступать по ковру из хрустящей зелени банкнот, чтобы могла благосклонно улыбаться тем, и недовольно хмурить бровки этим, усыпанная бриллиантами и мехами. Для чего еще нужен мир и человечество? Даже спрашивать абсурдно.
Самуэлю даже стало немного печально за Элизу, малышка совершенно не представляет, в каком мире живет и, напомнил себе мужчина, не желает этого знать.
-Анна, это Элизабет Энн Кэри, добрый друг семьи,- Фирс принялся за официальное представления, хотя, откровенно говоря, смысла в нем не видел, женщины успели раззнакомиться и без его участия. Но, раз поступил такой каприз от прекрасной половины, можно и исполнить, ему не трудно.
«Только время тянут»,- заговорила жилка ученого, который пустую болтовню не переносил, как и гремучую смесь из молока и гранатового сока, что так любила его ассистентка.
-Элиза, это Анна Сноу, моя спутница на этом вечере,- он не лгал, испанка сейчас занимала именно такое положение, со всеми вытекающими; и как бы ненавязчиво отстранил свою руку из пальчиков южанки, перехватив два бокала у официанта, один с шампанским, другой с минеральной водой. Шугар – первое, Анне второе, сам же встал ровно между женщинами, спиной к стене, занимая наиболее удачную для обозрения позицию.
«Пришла»,- сначала почувствовал, потом увидел. На мгновение дольше, чем полагается, задержал взгляд на лице, ровно столько, чтобы  понять, за улыбкой скрывается даже не скука, а усталость, потом отвернулся, возвращаясь к собеседницам. От появления итальянки стало… спокойнее. Странно привычное ощущение, однако.
-Мы с Анной работаем над одним проектом,- начал Фирс, ему не понравилось собственническое выражение, промелькнувшее в глазах Шугар, и с этим нужно было что-то делать.
«Очень мягко и тактично»,- все же, он не был Кэри ни отцом, ни братом и прав на «воспитание» девочки у него не было.
-Не буду вдаваться в подробности, дабы не навевать на тебя скуку,- позволил себе легкую улыбку, не насмешливую, скорее веселую.- Но если результат будет положительным, генетика сделает большой прорыв. Неправда ли, Анна?- послал ассистентке невинную улыбку, передавая эстафету и внимание девушки, как бы говоря, теперь ваша очередь, милая.

Монсальви, тем временем, облипили как мухи... кхм... вобщем вы поняли - налетевшие со всех сторон шакалы совершенно испортили атмосферу пулуэротических (в духе Play boy рано утром) обнимашек с французишкой, чем ввели Джерома в брутальную задумчивость. Каждому представленному ему он по-форме оскалился, ежели была предложена рука - пожал; он не собирался менять правил великосветской вылазки. На намеки, претендующие (необоснованно) на тонкие не счел необходимым реагировать. В целом основная цель вечера была достигнута, и настроение французишки будет испорченно, когда он, наконец, доберется до своей коробки - можно было отлипать.
В толчае воспользовавшись случаем, Китон, снимая руку с плеч Арно, таки мазнул по его поджарому заду под смокинговыми штанами с лампасами, на мгновенье пожав твердую половинку... с совершенно отсутствующим видом, не оставляющим сомнений, что воооообще не в курсе кто там (такая бяка) трогает именинника сзади. Коротко хлопнув на последок по плечу "Не болей, Арно." сверкая платиной волос, блондин отчалил к столику с напитками - прийти на ДР и не набухаться, это как-то нелогично.
Выбравшись из кучи малы, закрутившейся вокруг Арноши, Джей ощутил облегчение.
Ну набежали-то набежали... чай еще и напукали, что топор вешай. Благо не заметно за газовой атакой присутствующих дам - они что, задались целью вылить на себя все парфюмерные новинки разом?
JK сморщил капризно нос и поспешил уткнуть его в пузатый коньячный бокал - один, тонкий и свежий, аромат, исходящий от красивого человека - это безусловно услада обоняния, но адская смесь на уже слегка взмокших от толчеи и алкоголя многочисленных телах - отвратительная черта всех этих сборищ. Стоя в некотором отдалении, банкир рассеянно рассматривал издалека абстрактные "шедевры", изредка скашивая небесные очи на часы, прикидывая приличное время для английского исчезновения. В принципе, можно, конечно, было прийти сюда со спутником, как это делало большинство гостей, что гарантировало бы наличие с кем потрепаться, но Китон находил это странным - идти на вечеринку с приятелем. Зачем тогда вообще на нее идти? С ним же можно заняться чем-нибудь полезным... ну, или как вариант, приятным.
Сам не заметив того, Джей плавно перешел на размышления о котировках голубых фишек, что уже скакнули после новости о теракте в Тель-Авиве. Современный мир так мал, теперь, когда информация распространяется по его выгнутой поверхности со скоростью звуковой волны: виданное ли дело, чтобы засуха в Бангладеш влияла на закупочную цену персиков в Калифорнии.. а вот подиж ты - акции пляшут как дервиши на углаях от каждого чиха мировой экономики. И следить за их безумными синусоидами много увлекательнее, чем за потными телами набившими клуб как сельди в бочке: Китон машинально вынул из кармана коммуникатор, загружая браузер на заглавной странице - биржевые сводки.

Отредактировано Джером Фердинанд Китон (2009-11-15 21:35:29)

«Сладкая Бет», значит… Девочке очень подходит. Анна удержалась и не хмыкнула. Почему-то она чувствовала себя сильно старше, хотя их разница в возрасте вряд ли превышала десять лет.
- Я уверена в этом, - с вежливой улыбкой кивнула Анна и, повернувшись к Элизабет, добавила. – Все проекты, за которые берётся мистер Фирс, несомненно ожидает успех. Это истина, проверенная временем.
Она совершенно не понимала, о каком именно из проектов он говорит. Анна вообще ничего не понимала в генетике. Впрочем, это и не входило никогда в круг её обязанностей, а организовывать время Самуэля она умела великолепно.
А ещё она могла на глаз, по чертежам, сказать, какие именно из узлов перегружены. Умела пользоваться перфоратором и могла в домашних условиях приготовить ТА, аммонит или гексоген.
Наверное, надо было как-то поддержать разговор, высказать свой интерес.
- А чем занимаетесь вы, мисс Кери, в то время, когда не ходите на приемы?
Анна приняла бокал и позволила себе немного расслабиться, постепенно соскальзывая сознанием куда-то. Глаза, скрытые за плёнкой линз с сильной диоптрией, отвратительно сохли, и она пару раз раздражённо моргнула. Надо будет улучить минуту и найти, где здесь дамская комната, что бы закапать в них лекарство. Три дня назад ей, наконец, выписали рецепты на все препараты, и полочка в холодильнике, занимаемая лекарствами от анемии, дополнилась аккуратной стопкой ампул и одноразовыми шприцами. Хорошо, что Сэм не пытался мерить на неё короткие платья. Чувствуя себя наркоманом со стажем, Анна вгоняла инъекции на внутренней стороне бедра.
Взгляд медленно переместился к выставленным сегодня шедеврам современного искусства. Стоявшая здесь во главе угла Одри Кавасаки Анну не впечатлила. Многочисленные изображения маленьких девочек, стилизованных до границы с современным японским изобразительным искусством, сливались в какой-то один поток. Смотрим дальше. Ох уж это современное искусство. Его модно было покупать. И так же модно было ругать. Главное, сделать умное лицо, притвориться знатоком и сказать пару слов о «диспропорциональности» и «деградации», значительно покачивая головой. Впрочем, ничего особо скандального на стенах не висело. Но всё равно, Анна провела глазами по экспозиции и ни одна картина не вызвала у неё желания подойти поближе, рассмотреть. Кроме пары, пожалуй. Может быть. Позже.
Фригидные цвета (особенно этот отвратительный открытый зелёный, как будто кто-то с удовольствием пролил на картину жидкость Зеленина), попытка стилизации… стилизация во все века считалась высшим и самым сложным видом изображения, наряду с наброском. И Анна допускала, что все они вполне преуспели в реалистичной живописи, но стилизация… редко кому удавалась.
Женщина откровенно тяготела к классической живописи, прерафаэлитам, авангардистам и немцам 19-того столетия с их неаполитанской жёлтой в небе. Она оторвалась от стен и повернулась к своим спутникам:
- Итак. Что вы думаете о выставленных сегодня на продажу полотнах, господа?

Отредактировано Анна Сноу (2009-11-16 20:36:48)

- Разумеется, мсье дю Плесси! - Роберт снова громыхнул баритоном на ползала, энергичным жестом тряхнув протянутую для пожатия руку адвоката, - Уверен, устроители обдумали каждую деталь, так что теперь пусть уж выкладываются гости...
Сказав еще пару теплых слов по поводу погоды и туалетов пришедших дам,  Айнхофф узрел наконец на горизонте предел своих мечтаний в виде какой-то белобрысой девицы скандинавского типа и, пожелав всем участникам аукциона держать хвост пистолетом, унесся на покорение новых высот...
Виктор, чуть не выронивший бокал  из-за резкого движения уносящегося вдаль агента, почти сочувственно взглянул на адвоката, прекрасно зная, насколько крепки бывают рукопожатия Роберта. Улыбнулся.
- Извините его, мсье. Он почти всегда такой... шумный... 
Когда широкие плечи Айнхоффа окончательно скрылись из виду, фон Штейн сделал глоток из бакала,  и, чуть сбавив голос, добавил:
- Боюсь, сегодня маркетинг и пиар настолько укрепили свои позиции, что без должного освещения в прессе на результат творчества художника никто и не взглянет, даже если случится так, что Леонардо вдруг оживет и вновь напишет Джоконду...
Роберт за такие слова закопал бы его заживо, ибо был свято и непреложно уверен в том, что основы маркетинга прописаны в Библии, а пиар это добрая крестная фея для Золушки и покушаться на эти вещи, значит подвергать сомнению само устройство демократического общества. А это уже святое...

Отредактировано Виктор фон Штейн (2009-11-17 14:42:14)