Дэвид стоял на крыльце и размышлял о бытности жизни. Сколько раз приходилось ему безразлично глядеть на изуродованные шальными пулями тела, сколько раз он сам посещал больницы, навещая своих знакомых у себя на родине... Пытаясь вырваться из плена затянувшей его судьбы в криминал с самого детства, он так и не изменил своих взглядов, вновь ступив на ту же грань, пусть и не настолько серьёзную, как было раньше. Кто был он? История, имеющая свои тайны... Теперь же он плыл по течению. Деньги, бумажки, определяющие смысл жизни, работа, приносящая удовольствие хоть и не всегда, но иногда в определённые моменты...
Стоя на крыльце главного входа, он поёжился от внезапно подувшего промозглого ветра и пожалел о том, что не накинул ещё что-нибудь сверху, вроде плаща или куртки. Сколько нужно было ждать, да и нужно было ли? Оставалось загадкой. Первым, что хотелось сделать после окончания травли организма, это зайти в помещение и выпить кофе, чтобы согреться или на крайний случай залезть в машину и поехать домой, если он никому в клинике не понадобится надолго.
Гордон докуривал последнюю сигарету, краем глаза глядя на дверь, из которой вышел Итон, пребывая в раздражённом состоянии. Один его взгляд дал понять, что он был чем-то недоволен, и Дэвид внутренне напрягся, начиная внимательно изучать его взглядом.
- Здравствуй, день не задался? – в голосе проскользнули любопытные нотки, а рукопожатие вышло довольно кратким.
Долго объяснений ждать не пришлось, и валет усмехнулся, заслышав, чем именно было вызвано недовольство мистера Барберри.
«Господи, а я тут при чём?»
- В следующий раз обязательно так и сделаем, не кипятись, успокойся. Ничего страшно-смертельного не случилось. - Дэвид был сама любезность, судя по интонациям, а его улыбка так та и вовсе должна была развеять все сомнения по поводу серьёзности обещания.
- Так какие у нас планы? Мне заходить, - сказал он уже более серьёзно и кивнул на вход в здание, выбросив дотлевшую сигарету в урну, - или есть ещё варианты? Здесь стоять не особо уютно.
Пожав плечами и скрестив руки на груди, Дэвид ждал ответа, давая понять Итону, что на долго растягивать своё присутствие здесь он не собирался. Молоденькая медсестра вышла на улицу, разговаривая по мобильному телефону, очевидно со своим парнем, и валет кивнул своему собеседнику, предлагая пройти за ним и начиная отходить в сторону ворот, где стояло его авто с водителем, который скучающе присел на капот подышать свежим воздухом, после того, как вытер до чиста заляпанное кровью сиденье чистящим средством.
- Договорим в машине? Там будет теплее и удобнее.
Дэвид сделал жест рукой мужчине, чтобы он возвращался за руль, они с Итоном сели сзади водителя. Машина, сильно пропахшая чем-то цветочным, тронулась с места, скрываясь за поворотом...

---» Крыша Стрелка

Отредактировано Дэвид Гордон (2010-10-05 13:32:46)

Деньги никогда не спят. Болен ты или умер, резвишься в постели или скорбишь на похоронах, вне зависимости от твоих желаний и настроений, деньги, как ревнивая любовница, непрестанно требуют к себе внимания.
Несмотря на сделанный час назад секретарше звонок нештатная ситуация на бирже добралась до интимного уединения дельцов стокового бизнеса, позволивших на мгновение ощущениям взять верх над прибавочной стоимостью: в одной из штанин черных, в тонкую стрелу, брюк завибрировало (и симпатия Китона к красавцу-брокеру тут совершенно не причем). Один из высокопоставленного клана вице-президентов с беспокойством в голосе сообщал об отсутствии на рабочем месте Кристиана Арчера. Американец машинально кинул взгляд на циферблат часов 9:30. До открытия торговой сессии тридцать минут, паника руководства биржи уже на лицо, и робкие надежды в вопросе к коллеге покачиваются на зыбкой почве знания об их с президентом вне рабочих отношениях... придется разочаровать.
- Это очень странно, Малькольм, и не похоже на Кристиана. Не могу дать никаких пояснений, я видел его последний раз в субботу и ничего необычного не заметил. - пауза на очередной взволнованный вопрос, - Я не здоров и собирался провести день дома, но постараюсь приехать, если ничего не изменится.
Сброс звонка. Перекрестье зеркальных взглядов:
- С твоей работой, кажется, успешно справляются другие... - глаза перебирают, цепляясь еще липким от вызывающей эскапады вниманием, детали внешности высокого мужчины, уже очень скоро потеряющие остроту нечаянной агрессии - а что до аппетита - то он мне может весьма пригодится... в качестве заместителя так вам с Итоном полюбившегося успокоительного укола.
В этом месте можно было бы слегка потравить явно демонстрируемый аппетит самого бывшего, но приглушенный плотной дверью шум внезапной суеты многих суетливо протопавших мимо ног отвлек от острот. Интуиция кольнула под ребро так, что захотелось почесать. Настороженно посмотрев на дверь, JK лишь кивнул на нее, призывая идти следом, и быстро вышел в длинный, скорее офисный, чем больничный коридор. Давишняя перепуганная секретарша, то краснея, то бледнея всем видным из одежды кожным покровом, маялась у входа в мужскую уборную, с наказом от сурового шефа:
- Мистер Китон, мистер Барбери велел передать, что интересующий вас пациент доставлен в...
Окончания спотыкающейся речи Джей дожидаться не стал - схватив девицу за локоть уже тащил куда-то, заставляя срочно показывать где это и как туда скорее попасть. Сердце запрыгало белым зайчиком в груди, совсем оправдывая шутливую кличку, крепко приклеенную тем самым президентом, которого наконец-то ему вернули после стольких мытарств. Очередная белая дверь этажом ниже, едва приоткрывшись, тут же захлопнулась с безапелляционным "Идет операция!". Китон мало что соображал, приложившись к стене у косяка спиной и вперившись в пространство не видящим взглядом. Опять вибрировал так и оставшийся в руке телефон: Китон почти ничего не понял из разговора - какой-то чудак искал то ли Арчера, то ли Ферчаилд. Снова тоскливые минуты ожидания. И снова телефон, теперь уже со знакомым голосом.
И что доложит нам его подколодное величество?..
- Джером, со мной Король. На каких условиях нам его обменять?
Горьковатая усмешка скользнула по плотно сжатым губам. Китон усилием воли заставил себя встряхнуться, и не позволил голосу утратить своих обычных, безразлично-елейных интонаций старого еврея:
- Клемеент…не плохо. Канна Ферчайлд, сестра Кристиана Арчера нам нужна. - Информация предыдущего звонка, отпечатавшись в мозгу минуя сознание, с профессиональной четкостью всплыла ровно в нужный момент. - Пускай отдают ее за короля.
- Кааанна, она у них? Арчера, надеюсь, уже привезли?
- С большой долей вероятности, ее продюсер ее ищет, значит ее не отпустили. Арчер в клинике, да. Отличная работа, Рауль. Теперь нужно собрать все семейство - и мы будем неуязвимы.
- Спасибо. Ок, узнаю у мистера Жанне об ее судьбе. Буду на связи.
- До свидания, Рауль.
Все, вроде, выглядело вполне благопристойно. Судьба, возможно, захотела реабилитироваться за свои воскресные проделки, выдав утешительный приз в лице дредастого архитектора Кубков, и Китон, опустив мобильный в карман, опять сунулся в щель - на этот раз более успешно. Несколько белых людей с одинаковыми лицами вышли из двери и заветная створка открылась на столько, что в нее можно было разглядеть блестящий хром алюминиевых трубок кровати, белый кокон простыней в форме лежащего тела и яркий квадрат заплаканного дождем окна.
- Только пожалуйста, мистер Китон, пациенту не следует сейчас волноваться...
Ватный голос тонет в шуме в ушах. Жужжат вопросы: почему пациент? С каких пор Крису понадобилась операция? Что произошло? И прочие из числа риторических, вьются назойливыми мухами, путая мысли в скомканый клубок оттенка чувства собственной вины. Короткий взгляд на толкущегося рядом Вейна: но я же не виноват?
Ах, ладно, кто уж теперь будет разбирать чья и где тут вина.
- Крис...
Голова на подушке. Знакомое лицо, такое же как и всегда, только совсем бледное. Мягкое тело под руками, отделенное от него лишь равнодушным белым хлопком, едва заметно пахнущим чем-то казенным. Белье в больницах, каким бы стерильным оно ни было, никогда не несет в себе уюта домашней постели.  Скорее - святость смертельного одра. Холодок от этой мысли заставил американца передернуться, словно в ознобе и еще ближе склониться к человеку на постели. Голос прервался, сойдя на хриплый полушепот:
- Крис... ты меня слышишь?
Вместо радости от возвращения любовника, жуткий страх буквально шевелил пшеничные волосы на голове финансового Туза - он никогда не видел Кристиана таким.. и никогда не пожелал бы увидеть. Кажется его игры обошлись игрушке слишком дорого.

Едва Китон вынул из кармана телефон и без заминок, с легким удивлением и растерянностью в интонациях сыграл роль несведущего вице-президента, Эдвард внутренне улыбнулся. Все же, что не говори, а у Джерома не отнять умение подстраиваться под ситуацию и словно хамелеон, менять обличья. Иногда он слишком прямолинеен и, невзирая на личности, может засунуть дипломатию в… мусорную корзину под столом, а иногда он настолько завуалировано действует, лавируя между обстоятельствами, что восхищенно приподнимаешь бровь, наверняка зная, что этот сукин сын уже все понял, и, скрупулезно проанализировав обстоятельства и перспективы, аккуратно, но верно шагает к победе. Как бы там ни было, от внимания Вейна мало что ускользало. Тоже одна из странностей их отношений – они не старались что-либо друг от друга скрывать.
Черный рейдер и кристально честный бизнесмен, занимающийся благотворительностью, в одном лице, все это время наблюдавший за бывшим через отражение в зеркале, наконец, обернулся, услышав комментарий по поводу поднявшейся пыли из-за отсутствия Арчера.
Хм… Моя работа? Это такая мелочь, право слово…
Ну что ж, раз Мага начали искать, осталось только подлить масла в огонь, чтобы страсти накалились. А как это сделать качественно и без лишних хлопот, действуя на расстоянии? Ответ прост.
Господи, как мне нравится, что ты все же создал прелестные существа - мощную движущую силу во все времена, которым, пусть не всем, свойственно посплетничать со скуки. Один звонок своей секретарше, с просьбой согласовать встречу с президентом биржи, двухсекундные переговоры той с секретарем Арчера, которого «простите, сэр, нет на месте», ироническая реплика «загулял?» и все… понеслось… Эти два создания настолько безупречно ровно распространят огонь, что «загулял» в итоге сможет превратиться во что-то наподобие «у него шлюх полный дом, всю ночь не спал, развлекался».
Шум за дверью они с Джеромом уловили одновременно. Как сиамские близнецы, чувствующие друг друга, напряглись, поймав направленный на собеседника многозначительный взгляд и было достаточного одного короткого кивка, чтобы поспешно покинуть стерильную чистоту сортирного помещения. Их общая «игра в поддавки» закончилась, продолжалась сопряженная с риском игра с Кубками «в дурака».
Китон позволял увидеть выражение своего лица, полностью признавая за Эдвардом право на такую роскошь и когда торчали возле операционной, и когда вошли в наполненную запахом крови и антисептика палату. Вейн молчал. Вообще был не словоохотлив, да и неожиданное увечье Стрелка еще сильнее отбило желание что-либо говорить, только думать. Откинулся спиной на дверь, и, скрестив на груди руки, просто наблюдал. Взгляд скользил то по экрану кардиомонитора, показывающего ритм биения сердца Мага с бегущей на нем неровной линией, то по Джерому, вмиг растерявшему рядом с раненным любовником свой апломб и гордость. В считанных сантиметрах, почти касаясь обескровленных губ губами, Туз блуждал глазами по граням бледного лица. Эдвард неожиданно поймал себя на мысли, что никогда не думал всерьез о таких отношениях: когда голос дрожит, когда страх? во взгляде. Невольно покачал головой, словно стряхивая непрошеные мысли… И отчего-то разозлился.
- Китон, кончай сопли распускать. Он вообще-то не при смерти, - оттолкнулся от дверного косяка, нащупывая в кармане пачку сигарет и зажигалку. Была б его воля, прямо тут закурил. – Арчеру сейчас хорошо, он под наркозом. Вот когда начнет отходить, тогда и будешь рядом – подставлять для блевотины тазик, - плеснул порцию сарказма, взглянул на часы.
9:45. Через пятнадцать минут позвонит секретарше, а дальше дело за Барберри и Гордоном.

Страх. Холодящий душу ужас, сейчас закрыли для него все. И дело даже не в том, что Китон никогда не отличался на поприще храбрости, и зловещий блеск змеиных витков толстых и тонких трубок, нервно трусящие по мониторам красные линии, жуткое пикание спускового механизма неизвестного прибора - не то давило сейчас на сжавшееся в груди сердце... а мысль о том, что это ОН виноват. И Крис его не простит.
Что же он, по-вашему, картонный дурилка? Что может оставаться безучастным к зрелищу неподвижно-мертвенных синеватых губ с сухими прожилками пристывшей, покоробленной корочки, которые еще вчера, полные ироничных улыбок и жизни, страстно целовал. От одного взгляда на них комок встает в горле, блокируя дыхание, а глаза теряют фокус от налившейся влаги. Ватные ноги с трудом удерживают тело, напряженно согнувшееся в пояснице, надвисшее над растянутым по кушетке неподвижным телом, но Китон не чувствовал ног, до рези в наполнившихся слезами глазах всматриваясь, ловя любое мельчайшее шевеление, этих обескровленных губ. Ожидая ответа.
Тщетно. Любое слово, хоть самый мельчайший звук, были бы как прощение, как отпущение грехов. Сняли бы с дрожавшей от страха души груз вины, так внезапно, и от того особенно тяжко, свалившийся на не готовые к таким моральным дилеммам плечи всего лишь офисного клерка. Такой вот, мать вашу, Достоевский в нашем, до кишок гадком, банальном, реализме американского Чикаго!
Грубым консервным ножом вскрывая кокон ужаса взрезали воздух слова Вейна. Неуместные и жестокие, хотя и правдивые. Меньше все нужна была сейчас Джерому эта гнусная правда. Он закрыл глаза, все так же зависая над лицом не приходящего в сознание человека, мучительно пытаясь побороть подступившую к горлу тошноту.
Это сейчас лишнее, Эдвард... если ты не способен этого понять, то хотя бы подчиняйся приказам. Это очень просто.
Длинный, медленный выдох долетел, наверное, даже до синюшно-бледной кожи неживой маски лица любовника, а потом голосом, в котором тихое спокойствие близко соседствовало с тихим бешенством, Джей попросил, чуть повернувшись к топтавшемуся у стены рыцарю.
- Поезжай на биржу, Эдвард... я здесь сам справлюсь, - только не противься, ради бога, не до тебя сейчас, - что делать, ты знаешь. Позвони Нильсен, введи в курс дела, у нее есть связи в прессе... как только наши ребятки объявятся, я дам знать.
Тяжелый взгляд из под полуопущенных ресниц не навел бы ни на кого желания спорить с этим, сделанным очень тихо и размеренно, предложением. Вейну предлагали поскорее валить (а так же засунуть свои остроты... до лучших времен). Высокие чувства - явно не его вотчина, так что нечего мешать боссу осваивать эти целинные просторы своими гусарскими остротами.
Когда брокер ушел, Китон уже почти не мог стоять на ногах. Он подтянул замеченный рядом стул к кушетке больного и грузно сел, обоими локтями опираясь о край белой простыни. Он по прежнему не сводил глаз с безучастного лица любимого человека, теперь совсем близко. Обнял ладонями прохладные, ввалившиеся щеки, немного поворачивая к себе, и закрыв глаза прижался к нему пылающим от накатившего нервного жара лицом.
Все что он сказал, все в чем признался Крису в отчаянный момент, теперь отстоявший, казалось, на тысячу лет от сюда, вечером, на кухне - это все всплыло теперь в памяти и повторялось, снова и снова, и ощущалось сейчас страшно важным, до боли правильным... и страх потерять это все, сковывал все туже, стальным обручем стягиваясь на трепыхавшемся в частых сердцебиениях сердце.

Тишина по ступеням направо. Там, где нет сердца. Туда, где так тяжко вздыхает легкое, под ребро, за поджелудочной, чтобы больше не было. Где-то там отдается болью на каждый стук трещина в ребре. Ей не нравится, когда Кристиан дышит, когда его сердце производит очередной удар, символизирующий жизнь. Ему не нравится все, что касаетсялишнего движения. А Арчеру все равно. Наркоз мягко обволок сознание и ласково убаюкивает мозг, обещая, что все будет хорошо. Все будет очень хорошо. Потому что по-другому быть не может. Только не так. Только не сейчас.
Белая полоса на глазах не дает ничего видеть. Легкий намек на эйфорию раскрывает райские цветы в воображении, кидает в нос нежные ароматы горящей серы, создает ощущение невесомости где-то там, за границей тела. И не важно, что его потом снова будет тянуть туда. Когда наркоз отойдет, снова проявится зависимость от наркотиков, которую он так старательно убивал в себе многие годы. Еще какое-то время его поломает, потянет, но... справиться с этим, возможно, будет не так сложно. Кое-что его точно удержит от этого. И кто знает, любовь это будет или ненависть?
Где-то там, на периферии слышались чьи-то голоса. Далекие. Несуществующие. Нереальные. Знакомые. И в то же время... слишком близко. Непозволительно близко. От них нужно бежать. Бежать как можно дальше. Прятаться. Скрыться, чтобы не нашли, не утащили, не забрали снова, не стреляли, не били...
Наркотики часто будили в Стрелке ребенка. А наркоз - тот же наркотик. Только и тогда ребенок этот оставался где-то в глубине души мужчины, потому что его никогда не существовало.
Что-то горячее коснулось лица Арчера. Он почувствовал это как-то со стороны, будто сам находился гдк-то извне, в то же время не покидая собственного тела. Знакомое ощущение наркотического сна, когда ты не контролируешь самого себя. И не важно, что там впаривает тебе твой собственный разум. Какая, к чертям, разница? Гораздо важнее то, что скажет тело.
Джей.. я знаю, это ты. Я хочу, чтобы ты знал, какая ты тварь, Джей. Я ненавижу тебя, мерзавец. Холодная и рассчетливая скотина. Я сам таким буду. Специально для тебя, Джей. Только для тебя. - боль будет колотить по сознанию потом, когда Кристиан придет в себя, когда начнется отходняк от наркоза. А пока... удивительно ясный разум, не способный даже на секунду взять верх над собственным телом...
Пересохшие губы Арчера с трудом разлепились, мгновенно треснув и выпустив каплю крови.
- Джей, - тихий хриплый голос, словно бы даже не принадлежащий этому человеку, - почему?
И ему не важно было, ответит Китон или нет. Потому что он не вспомнит даже этого. Не вспомнит, так же как не вспоминал никогда, что же он все-таки делал, когда накачивался героином. А так... все.
Почему? За что, Джей? Это ведь были твои люди... это.. были.. твои.. люди.

По первости постоянно поглядывая в сторону присматривающего за ним охранника, в скором времени Шон увлекся буклетом настолько, что весь окружающий мир переставал существовать. Информация о формах силиконовых имплантатов была решительно проигнорирована, большее внимание уделялось последним страницам, где демонстрировался итоговый результат. И в профиль, и в анфас, и с одной, и с другой стороны – одним словом, подчеркивались все достоинства.
Посему, прозвучавший где-то сверху вопрос, заставил Янга сперва вздрогнуть, а уж потом обратить внимание, что более незамеченным он не остается.
- Мистер Китон, - поднявшись с дивана, Шон уверенно пожал предложенную руку. – Спасибо, что уделили мне время.
Говорить шаблонами про занятость, множество дел и все прочее – было бы пустой тратой времени. Находясь в клинике, встретившись с такого рода человеком, блондин откровенно пожалел, что забросил свою бывшую работу. Вот побродить бы здесь по коридорам, да взять бы интервью у стоящего перед ним человека… Да не просто про финансы, инвестиции или прочую ерунду, а озвучить ряд куда более каверзных вопросов, а то и вовсе организовать встречу, что называется "без галстуков". Это было бы сенсацией!
Но… увы, увы, увы…
- Я пресс-агент Канны Фэрчайлд. Вот уже несколько дней, как от нее нет никаких известий, - скорбь, сожаление, грусть – ярко отразились на лице американца. Девушка была не просто его работодателем, но его другом. С тех самых пор… С той памятной сетевой переписки… - И я звонил вам, полагая, что вы знаете, где находится ее брат – Кристиан Арчер. Вероятно, ему что-то известно о местонахождении сестры…
Ведь известно? Известно же?!
Если Джером никогда не видел, как выглядит в чужих глазах последняя надежда, то мог это сейчас лицезреть во взгляде напротив. Для Янга он являлся той самой надеждой. Потому что больше негде было спросить. Не у кого узнать. Все, тупик, финал.
И если эта нить не выведет из глухой чащобы сумрачного леса, то останется только погибнуть. Впрочем… Как там про мышку, что лапами взбила масло из молока? Но все равно, прежде чем отправиться искать новый луч надежды, невероятно сильно было желание, чтобы и этот вариант не оказался проигрышным.

Мистер Китон был сама любезность. В какой-то мере это действовало успокаивающе, так как в последние сутки, а особенно в последние часы Шон хоть и устроил себе бюстотерапию, но все равно где-то на подсознательном уровне был взвинчен, что выражалось то в постукивании пальцами по подлокотнику, то в покачивании ногой. И вот сейчас с ним говорили мягко, почти убаюкивающе…
Присесть… Присесть было бы отличной идеей. Но отчего-то наоборот хотелось наматывать круги по освещенному холлу клиники, заламывать руки, отчаянно взвывать, вознося мольбы небу и  всем известным и неизвестным богам. Но… вероятно, стоило взять себя в руки… Не без труда, но Янгу это удалось. И он опустился обратно на диван, однако, сидя на самом его краю. И если бы в тот момент ему сказали точные координаты обитания Канны, сорвался бы с низкого старта, не думая.
Будучи обнадеженным, что у господина Китона есть какая-то информация, блондин воссиял. Хотелось облегченно вздохнуть, прослезиться, крепко обнять благодетеля, заручиться с ним крепкой дружбой и выпить на брудершафт… Растянув было уголки губ в счастливой улыбке, при следующих словах журналист ощутил, как что-то пошло не так… На всей его надежде на счастливый исход, которую можно было бы представить в виде огромного стекла, где-то в самом невероятном месте пошла небольшая трещина. Вот просто так, из ниоткуда, со звуком: крццц… возникла сама собою: никто не знает где Арчер! Впрочем, последующие слова немного залатали стекольные недостатки, надежда было вновь зажгла угасающий фитиль, но… Трещина пошла дальше, спешно расползаясь в стороны, ветвясь, рассекая стекло на тысячи тысяч разноформенных осколков, и, остановившись за мгновение до финального аккорда, когда, казалось, наступила оглушительная, звенящая тишина, рассекла последний дюйм стекла, осыпавшегося режущим слух звоном острых кусочков.
Ничего… Ничегошеньки нового господин любезный не сумел поведать. Все это Шон знал. И даже больше… Неужели это тупик? Последняя краснеющая лучина надежды, отчаянно пытающейся поддержать ее свет, неумолимо потухла. Пора звучать похоронной музыке. Созывайте плакальщиц! Пусть их слезы омоют горе! Пусть их стенания оповестят окрестные земли о случившейся трагедии! Пусть все знают! Пусть все с нами скорбят!
Шон выдохнул, опустив глаза. Плечи его заметно поникли.
- Мне это известно, мистер Китон. Даже более того, - чего уж молчать. Вечеринка была не тайной… - Мистер Арчер с сестрой были гостями на одном… мм… вечере, который имел несчастье проходить в злополучном небоскребе… Вы, наверное, уже видели в новостях? Здание обрушилось… После этого обрывается след… Но я уверен, что они оба там были!.. Должны были быть… - впрочем, не обо всем и следует трепаться. Например, не нужно знать о небольшой загородной поездке. Все равно она оказалась, мягко говоря, бесплодной. Но… как знать, как знать… Не выйдет ли так, что он одним из последних видел Арчера? Вот навряд ли. Кто с ним был? Мистер Дэвид Гордон. По всей видимости, следующий визит будет к нему…
- Простите за беспокойство… Это так глупо… - он и впрямь чувствовал себя дураком. Еще бы президенту позвонил, ага, чтобы наверняка узнать не в курсе ли тот, где находится некий мистер, на которого тому, мягко говоря, плевать. – Я… пойду… Надеюсь, что с мистером Арчером ничего серьезного не случилось… - ну, конечно… он всего лишь плохо себя чувствовал. Головка приболела? Не иначе… И где только теперь искать?.. Очень хотелось надеяться, что мистер Гордон не причастен к исчезновению Кристиана. Но ведь вполне вероятно, что отбывая от домика, он мог утопить его в ближайшем ручье. Знать бы только зачем… - Всего хорошего, - Янг с трудом поднялся с дивана, поскольку тяжесть отчаянья гробовой плитой прибивала его к земле.

Отредактировано Шон Янг (2010-10-12 16:23:15)

Опустив взгляд на собственный локоть, оказавшийся в плену чужого прикосновения, Янг нерешительно отступил назад под таким напором, желая освободиться. Мистер Китон так ярко, так живо среагировал на новость… Похоже, не перевелись еще организации, где жизнь и здоровье сотрудников до сих пор остаются в цене.
Вот ведь… Забеспокоился. Не стал говорить высоким слогом о том, что страховка все покроет, беспокоиться не о чем… или что-то еще в таком духе, всю ту ерунду, что несут обычно высокопоставленные чины, лишь бы побыстрее закончить диалог с кем-либо незначительным, боясь опоздать на пенную вечеринку в номере собственного отеля.
- М…мистер Китон, мне мало что известно…
Прокол… Не бывать тебе преступников, Янг, не бывать… Полиция… нужна правдивая отмазка. Звонил ли? Сказать нет – возникнет масса вопросов: почему нет? Это ведь первейшее, что нужно было сделать! Сказать да…
- Канна говорила, что приглашена братом на корпоратив… Она говорила о месте и времени… Но это все, - все же освободив локоть, блондин отошел еще на некоторое расстояние, чтобы не впускать собеседника в личное пространство. – В полицию я не обращался за справкой. Однако, из достоверных источников я знаю, что ни Канны, ни мистера Арчера не было на месте взрыва… - спокойный, сдержанный голос, впрочем, не скрывающий подлинного волнения о судьбах тех двоих. – Вот мне и стало любопытно… Возможно, они не пошли на вечеринку. Но тогда хотя бы вы могли знать, где найти вашего коллегу… Но так как и вы об этом ничего не знаете… - он отвел взгляд в сторону и замолчал. Кровь отхлынула с лица. – Хочется надеяться, что они застряли где-нибудь по дороге, где нет связи… Хочется найти в этом оправдание тому, почему невозможно дозвониться.
Покачав головой, словно отрицая собственные слова, американец глубоко вздохнул.
- Еще раз прошу меня простить… - на сей раз не предпринимая попыток как можно быстрее унести ноги, чтобы не медлить, а начать что-то предпринимать еще, ведь, возможно, дорога каждая секунда, Шон остался стоять на месте, словно ученик, ожидающий, когда учитель примет его ответ и позволит вернуться за парту.

Отредактировано Шон Янг (2010-10-13 20:38:53)

В голове было шумно… шумно от мыслей, которые, перебивая друг друга, пытались навязать свою исключительную, первостепенную важность.
Вот и поговорили… Поговорили, да ни о чем…
- Всего хорошего, господин Китон.
Поравнявшись с охранником, Шон последовал за ним, отставая на один шаг, замечая, что тот постоянно на него поглядывает краем глаза, не выпуская из поля зрения.
Да куда ж я денусь?..
Обратный путь, такой же, как и дорога сюда. Погруженный в себя, Янг мельком смотрел по сторонам. Ему хотелось бы здесь все изучить… Но не то было настроение. Никак не укладывалось в голове, что что-то могло произойти с Канной и Кристианом…
Дерьмовая штука – жизнь. Вот так знаешься с человеком, общаешься с ним каждый день, а потом в один момент он просто исчезает из твоей жизни. И хорошо, когда ты в курсе, что с ним случилось… Но вот такая вот неизвестность… Она убивала, по капли вытягивая желание жить.
Коридоры, коридор… Тошнотворные пастельные тона. Раздражающие, светлые… Поворот, снова поворот, двери, двери, какие-то люди, смотрящие на него, словно на хомячка на привязи: с любопытством и в то же время с сожалением. И вот, бьющий в глаза солнечный свет… Свежий воздух, дыхнувший прохладой легкого ветра в лицо…
Долгий путь к воротам… И, наконец, прощание…
С негромким металлическим лязгом и жужжанием электронного привода двери за спиной блондина закрылись. Вместе с наступившей относительной тишиной, хотя шума вокруг наоборот стало больше – проезжающие мимо машины пели каждая на свой лад моторами, замолчали, кажется, и все мысли… Притаились, спрятались, позаползали в норы, чтобы выждать наиболее подходящий момент и выскочить!
Простояв недвижимым несколько долгих секунд, Янг не заметил, как недалеко от него остановился экипаж такси.
- Сэр?
Вызвали. Любезно же было с их стороны. Разве что ботинком под зад не пнули с улыбкой от уха и до уха. Сойдя с места, Шон сел в машину.
Куда?
Словно вторя его мыслям, шофер обернулся:
- Куда едем?
Подальше, черт возьми. Туда, где раскаленными щипцами извлекают из груди неприятные ощущения. Но в таком случае, скорей всего, ты сразу скажешь, что мы уже приехали…
- Вперед…
Взглянув с некоторым удивлением на странного поведения пассажира, водитель утопил педаль газа в пол, трогаясь с места.

>> Куда-то

Отредактировано Шон Янг (2010-10-14 15:42:02)

О чем все это было? Если выкинуть слезливый дождь по окну и холодное, мертвенное сияние трубок дневного света под потолком палаты. Сейчас даже иконостасы в церквях оформляют этими трубками - Энди Уорхел в жизнь! Когда-то это был просто суп, а теперь на банки Кемпбел молятся. И Чикаго хриплыми джазовыми обертонами бьется в перепонках риторическим вопросом...
Зачем я это делаю? Рискую всем, чтобы приобрести... что?
Вспомнился взгляд брошенный Вейном напоследок, перед тем, как выйти вон: недоуменный, с легким упреком и явным советом прийти в себя. Посоветовать-то посоветовал, ну да благими намерениями - а где этот самый он? Он сам. Тот самый, в которого, согласно теории Вейна, ему следовало поскорее вернуться обратно.
Джей давно заметил, что особенно сильно он не любил вечера, в смысле праздные вечера, дома. Оставаться одному, в большом доме, таком пустом, что даже и подумать-то в нем не о чем, было невыразимо скучно, а традиционных для деловых клерков его возраста развлечений в питейных заведениях младший потомок династии Китонов не любил, считая тупыми и вредными для здоровья. И потому Джей или работал допоздна в офисе, так, чтобы вернувшись домой просто свалиться в постель, или брал работу с собой, чтобы устроившись на мягкой кровати, еще почитать и поразбирать бумаги, пока сон не вырвет их из разомкнувшихся, обессилевших пальцев. Появление в рутине одиноких вечеров Кристиана неожиданно открыло новый смысл в скучных и раздражающих "дом" и "вечер".. оказалось, что время может бежать стремительно быстро, если рядом заливается раскатистый, веселый смех, и полночь наступает пугающе незаметно, если лохматая, постоянно крутящаяся голова лежит на его животе и, самодовольно скалясь, читает тот же самый финансовый журнал, над которым сам он уже давно бы зевал, клюя носом.
Не сразу, но постепенно, регулярные набеги остряка и выдумщика босса на баррикады здравомыслия любовника раскопали таки в последнем захолустные, заброшенные с детства, поросшие паутиной чванливой брезгливости чердаки забитые пыльными коробками. Любопытный Крис залез в них во все, повытаскивав на свет божий и душу, и совесть, и любовь... как ящик Пандоры, раз отворившись, скрыть бед и чудес своих больше не в силах, потревоженный тайник нежных чувств белокурого финансового кудесника не желал прежней жизни, познав новую.
Дрогнули и шевельнулись рестницы, размазав тревожную тень частых, изогнутых изящно волосков. Ожившие на воскавой маске, глаза засветились сосредоточенным вопросом, обследуя попавшееся в поле зрения - лицо Джерома. Сделанный на основании осмотра вывод силился оживить и губы, но пересохшие, опухшие, они не поддавались натиску слова, словно упорствуя, храня секрет...
Блондин не заметил сам, как вытянулся, напряженно вытягивая шею, вглядываясь то в едва дрогнувшие, чуть раскрывшиеся в усилии половинки рта, то в глаза, сохранявшие сосредоточенность. Пальцы рук прокрались ползучими шпионами по хрустящему полотну простыни, на шею и щеки, снова поворачивая к себе не сговорчивую голову.
- Крис... Крис... это я, я здесь, я с тобой...
Что сказать? Как объяснить серым настойчивым глазам? Склонился и выдохнул, близко в губы, горячий, полузадушенный от охватившего трепета вздох, и прижался к сухим губам поцелуем, через тело пытаясь вчитаться в сакральную тайну хранимого секрета. Солоноватый, железистый привкус крови и лекарственная горечь впиталась в слизистые, растворяясь, тая под языком, ласкающим иссушенные, жесткие губы. Оторвался, все так же низко склоняясь к самому лицу, ладонью провел по лбу, привычным жестом, как часто любил делать, заглаживая непокорные волосы Криса наверх, не отрываясь взглядом от его оживших глаз.
- Ты слышешь меня? Скажи что-нибудь...

Долгий, долгий, взгляд в глаза, словно в усилии гипнотическим даром вложить мысль из глаз в глаза, закончился вдруг столь простым и очевидным признанием, что смысл его первое мгновение почти не доходил до сознания блондина. Он по-прежнему сжимал голову протянутого на кушетке человека, ловя движения губ, складывающиеся в вербальные символы.
- Воды?..
Машинально переспросил, чуть приподняв брови, и хлопнул небесно-голубыми, иногда действительно казавшимися кукольными, глазами.
Ах, воды...
Вот они - тайны мироздания! Чудесные откровения оракула и предсказания Нострадамуса - цена вам, глоток воды!
Приоткрывшиеся машинально от напряженного внимания губы, еще ощущавшие горечь последнего поцелуя, дрогнули... и расползлись в невольно полной нежности улыбке.
- Воды, да, конечно... ты хочешь пить.
И Джей звонко, весело рассмеялся - у него словно упала с плеч гора. Как часто бывает, ждешь сложнейших объяснений, туманных, тонких сплетений намеков и смыслов, а все они рассыпаются одним дуновением простого и жизненного слова. Хитросплетения от ума оказываются ночной химерой, лишь солнечный луч солнца пробъется сквозь закрытые веки - и ты очнешся, в липком поту пережитого кошмара, с бьющемся бешенно сердцем... и поймешь, с стыдливой и облегченной улыбкой, что монстр тебе лишь приснился.
- Пить... как же я глуп... - и мощный прилив радости снова кинул блондина целовать беднягу-любовника, - сейчас! сейчас, Крис, сию секунду!
И обуянный восторгом, финансист, отпустив, наконец, раненоого принялся спешно озираться вокруг, соображая над очередной диковенной проблемой - источник воды. Слава богам, стандартный кулер со стаканчиками попался на глаза сразу же в углу. Джей не упал со стула, дернувшись в ту сторону, лишь по-натитю, подсказавшему, что он и так уже ведет себя как полный идиот. Мужчина быстро встал и подошел к агрегату, набрал воды, тут же подумав не будет ли она слишком холодной, заботливо подлили в белый пластиковый стаканчик немного из горячего краника, а затем и отпил, пробуя температуру. Ему почему-то это показалось сейчас ужасно важным, чтобы обветренные, потрескавшиеся губы Криса не обожгло неприятно низкой или высокой температурой питья. Удостоверившись, что вода вполне комнатная, он принес стаканчик  к постели, опять устраиваясь в изголовье, но теперь повернувшись так, чтобы свободной рукой можно было поддерживать голову любовника, помогая ему пить.
- Ну вот, давай, - тонкий пластиковый краешек коснулся губ жадно глядевшего на него шатена. Джером проявил внезапную сноровку заправской нянички, аккуратно приобнимая больного за плечи, помогая приподняться, и постепенно поднимал дно стаканчика, по мере того, как вода исчезала в след за большими, частыми глотками, - теперь все будет хорошо, Крис, мы проучим этого подонка Монсальви со всей его компашкой... и с луковицей этой вонючей, - Джей ворковал над своим птенчиком, как наседка над яйцом, воодушевляясь с каждым глотком, исчезавшем в его "клювике" -  Клемента, с которым тебя и нашли, мой человек уже взял в плен, это первый удар по французам, скоро будет и второй. Я больше не позволю этому мерзавцу издеваться ни над тобой, ни над собой.
Опять пригладив непослушные вихры бедовой головушки вверенного ему пациента, финансист блаженно прижался щекой к макушке Кристиана, вновь ощущая себя вполне счастливым.

Внезапная кровожадность птенчика опять растянула губы Джея в улыбку - теперь уже можно было улыбаться, Рубикон преодолен, тревога отступила, впуская жизнь во вздохнувшие легкие. Легко, невесомо целуя парня в макушку, Китон поглаживал его пальцами по щеке, пряча наполненные чувством вздохи, и успокаиваясь сам.
- Не волнуйся, малыш, ему сейчас явно жаль собственного появления на свет...
Держать в руках любовника, вот так, баюкая, словно младенца, ощущалось очень необычным, но приятным. В чувствах к Крису у Китона всегда имелся оттенок покровительственности почти родительской: даже то, что он был младше, как возрастом так и должностью, не мешало финансисту опекать своего президента, ворчать стариковски и втихоря пересчитывать показатели квартальной отчетности перед заседаниями правления биржи (о чем птенчик никогда и не догадывался). И вот сейчас, вдруг,  получив совершенно официальную и полноправную возможность понянчить любовника самым законным образом, как раненного, Китон разомлел, прижимая к груди едва тепленькое тяжелое тело.
- Не за что... - снова улыбнулся блондин, представляя себе на сколько точно этот банальный отзыв соответствует сложившейся ситуации... - да, тебе меня только и благодарить - разве что за не скушную и разнообразную личную жизнь последних суток.
Опустевший пластиковый стаканчик Джей отставил на тумбочку рядом с кроватью, но отпускать так уютно опирающегося о его плечо Криса очень не хотелось. Мужчина оглянулся, как бы ища предлога для оправдания этой интимной позы. Тем временем в кармане пиджака тренькнуло, пришлось вытащить мобильный, проверить сообщение: это был Вилья, занявшийся каким-то своим делом. Никакой помехи тому Туз не видел, так что нажал буквально две кнопки в ответ О и К, и снова переключил все свое внимание на Арчера.
Да что я как на именинах? Кто мне запретит-то?
Эти мысли относились к сильнейшему желанию прижаться к побитому бедолаге, пригреть, хоть как-то компенсируя ему отчаяние последних часов. Болтать нежности я все равно не мастак, а так нагляднее получится.
Отпустив Криса, Джей тут же скинул туфли и пиджак, присел на край кровати, осторожно балансируя и прикидывая не окажется ли их вес слишком велик для кажущейся довольно хлипкой конструкции. Впрочем, оба они были скорее хлюпики, нежели богатыри, так что койка лишь чуть скрипнула, приняв на борт дополнительный вес. Растянувшись на боку, на самом краешке, одну руку он подложил любовнику под голову, приникая к нему всем телом, но лишь слегка, чтобы ничего не придавить.
- Вот так, птенчик, так мы теперь будем с тобой отдыхать, - свободная рука гладила прохладную простынь с укрытым под ней крепким телом, убаюкивая, - и скоро все все пройдет, очень скоро, ты даже и не заметишь как.
склонившись головой к вихрастой голове было тепло и спокойно лежать, ощущая как ноет, расслабляясь, тело проведшее бессонную ночь. Окружающее потеряло реальность, подернувшись туманом беззвучия, и мир стиснулся до теплой мочки уха, в которое можно было шептать волнующую чушь. Глаза закрылись.