Черным, недружелюбным глазом афганец следил за пританцовыванием сбежавшего "красавчика" и боролся с инстинктивным желанием плюнуть на пыльный, затоптанный пол. Свинья каким-то невообразимым образом извернулась и теперь взвизгивала чего-то в его сторону, на чем Самми внимания вовсе не заострял. Он бы уже давно прирезал эту грязную скатину, но мешал рикошет, так и свиставший с права-слева, выщербливая свежеоштукатуренные стены новодела, брызгаясь в лицо пахучей цементной рассыпухой. Приходилось нырять за все попадающие укрытия и подбираться к противнику короткими перебежками.
Сухая, цепкая рука уже легла на пояс, сделанный в виде плотных, один на один, словно чашуйки пустынной гюрзы, кармашков, и в каждом пряталось тонкое, острое, как бритва, смертоносное лезвие. Пальцы привычно нащупали короткую рукоять следующего клинка, в то время, как глаза не упускали из виду вихляющуюся между колоннами впереди фигуру в кожаной куртке. Еще мгновение - на этот раз он не позволит ни какой "руке провидения" отвести от этого неверного тела недочеловека его грозного оружия...
И в этот момент ровно перед собой Самми увидел вертящийся волчком в клубах источаемого дыма чрезвычайно хорошо известный ему предмет цилиндрической формы из тонкой, как консервная банка, серебряной жести.
- Ишак ибучий!
Парень в черной куртке мигом прекратил скакать и кинулся в сторону. Самми вполне одобрил этот маневр и решил, что оторвет ноги говнюку позже, и кинулся в противоположную сторону, по пути уже вытаскивая из кармана на штанине мокрую тряпку и прижимая к лицу. Черной молнией горец метнулся обратно в большой зал, где были побиты огромные витринные окна. Сквозь серые, осклизные клубы осаждающегося на коже и зудящего дыма, он вывалися на улицу, спрыгнув на усыпанный хрустнувшими осколками, утрамбованный грунт, и, прижимаясь к стене, быстро побежал в сторону противоположную воющим звукам полицейских сирен. Десять шагов, двадцать, замедлиться: тишина улицы отрезает поле битвы и оставляет в прошлом - теперь важно слиться с настоящим. Выкинуть в урну провонявшую слезоточкой тряпку, разявить изъеденные глаза, упрямо моргая ими и гоня принудительную слезу, чтобы прочищала. Поняв, что он вылез из переделки, Самми тут же перегруппировался и, нырнув в косой переулок, снова подкрался чуть ближе к тому месту, от которого так быстра бежал - следовало снять последние данные об обстановке. Копы приехали на удивление быстро, но действовали по-обыкновению дурно: толкались, теснились, создавали неразбериху и хаос. За цепью полицейских машин маячил фургон с яркой надписью на борту... журналисты?.. а эти как тут оказались?... И последнее, что выхватил афганец из картины заварухи, уже прячась обратно за угол скрывавшего его домика, это шум вертолета, взлетавшего с крыши злополучного небоскреба.
Ишак ебучий... подытожил финал провалившейся операции Суйфуллах и быстро затерялся в тихих улицах воскрестного захолустного района Чикаго.

Дом Самми---------------->

Отредактировано Суйфуллах Самми (2010-09-11 09:08:54)