Не слишком приметный внедорожник заляпанный грязью, кое-где даже рельефным ажурным рисунком, и поменявший свой цвет с глубокого черного до серо-мышиного, приглушенно рокоча мотором на какое-то время нарушил тихий пейзаж идиллии на улице и затих на углу дома.
Мужчина вышел из салона, хлопнув дверцей и уверенным шагом направился к лестнице.
Ему доводилось и раньше бывать тут, но доселе его нога не ступала за порог этого дома. То ли времени не хватало, то ли просто причин на подобный неожиданный поступок не было, то ли просто не смел- нет, не из-за страха, а из-за предрассудков, коими могла полнится и его голова, как и любого другого человека, а любопытство тем временем продолжало настойчиво проедать плешь.
Подхватив горсть мелкого гравия, что был рассыпан в декоративных целях вокруг клумбы под окнами, Винсент отошел на пару шагов, вспоминая которое из подсвеченных глазниц дома и есть мишень, его наглости.
Тяжелыми звонкими каплями застучали по стеклу камешки.
Сумерки уже укрыли город плотным пологом, предвещая новый неоновый рассвет.
Мэр города личность скандальная именно по причине отсутствия таковых пожалуй имел только одну слабость- воспоминания. А правильнее будет сказать призраки ощущений ,чувств, эмоций, те которые хочется вернуть, и смутно подозревая что это невозможно, все равно пытался вскарабкаться на самую высокую вершину чтобы вновь сердце зашлось в дикой пляске созерцая под собой весь мир как на ладони...стоит ее сжать в кулак, как и все что было прежде обратиться в ничто, оставив лишь бескрайний простор ультрамарина над головой.
Это чувство сродни тому, что чувствуют наркоманы во время "ломки". Все их мысли сосредоточенны лишь на том чтобы вновь вернуть тот экстаз который охватывал их тщедушные тельца, терзал сиюминутным фантомом счастья и являлся лишь предвестником смертельной агонии, что растянется на все то, время пока функциональные системы организма истощившись не откажут.
Задрав голову он наблюдал за гарцующими невидимыми тенями за стеклом, ожидая когда в проеме покажется силуэт друга.

Отредактировано Винсент А. Линч (2009-07-18 19:41:20)

Ожидание было вскорести вознаграждено строрицей- увидев улыбающееся лицо Сеймура, сам еле заметно приподнял уголки губ, душа в зародыше более щедрый оскал. Мысленно отмахнулся от назойливой мошкары- мыслей. Не сейчас.
Значит дома, значит вероятнее всего один и можно удовлетворить собственное любопытство. Или все же стоит оставить это на потом? Думать и гадать...как оно там? Дилемма. Но внутренние терзания длятся не долго, стоит включится в этот процесс практическому расчету следуя которому каждый шаг не есть череда случайностей, а свод пунктов заранее запланированной программы.
Но как бы там ни было, на душе было спокойно и уютно, а это могло значить только одно- все правильно.
Низкий мужской голос пониженный до завлекательного шепота...определенно что-то в этом было.
Покачал отрицательно головой и приложил вытянутый указательный палец к губам, призывая к молчанию и лишь затем поманил к себе.
Оглянулся воровато и подошел ближе, с улыбкой так же интригующе громко шепча:
-Прыгай. Я поймаю.
Улыбка затерялась в уголках рта и сникла.
-Одень что-нибудь по-теплее. Я жду. Опустил голову, натягивая тонкую трикотажную шапку на глаза(в тех же целях конспирации, что и доведенный до убожеского вида автомобиль) и смотря под ноги направился обратно.
Апрель, это, конечно, уже весна, которая явственно заявляет о своих правах, наполняя город яркими, теплыми красками, новыми запахами и улыбающимися лицами, но, и все еще холодные ночи, помнящие о достаточно суровой зиме, и ветер...кажется он здесь рождается, и облетев весь земной шар здесь же и погибает, порой, напоследок выдавая не слишком приятные для городского бюджета зихиря. Это-то и подметил моментально Артур, мысленно посетовав на невозможность устранения нежелательного погодного фактора.
Сев в салон, откинулся в сиденье и повернул голову на бок, смотря в ту сторону откуда только, что пришел... выжидая.

Отредактировано Винсент А. Линч (2009-07-19 02:42:58)

"А, что, если не поймал бы?" Омерзительное чувство пробралось под кожу. Будто инородный предмет оставлен нерадивым хирургом. Липкий страх с неумолимостью снежной лавины накатывал, круша и сминая остовы на которых крепко держится уверенность в собственных силах, непоколебимая, в то, что он, человек- венец творения, неожиданно оказывается распятым перед мощью высшего Провиденья, единственного неподвластного ему.
Нестерпимо захотелось выйти из машины и вернуться. Или ударить кого-нибудь, до хруста собственных сломанных костей в унисон крошащейся челюсти и сочащейся сгустками крови.
Но это гнетущее чувство Линч никак не мог повязать в единый узел с разыгравшейся фантазией. Последняя имела тенденцию живо изменяться как по форме так и по содержанию, как разноцветные стекляшки калейдоскопа. И если еще с минуту назад это были живописные росчерки тихой, потаенной, печали, то сейчас они словно изнутри пропитывались яркими красками в теплых...горчичного меда, оттенках. Сложный витиеватый рисунок на нетронутом белом полотне.
Сеймур собрался мобильно, как обычно и был готов "к труду и обороне". Однако вечер субботы не должен был пасть жертвой трудового произвола. И планы, если и они были в голове мэра, то слишком далеки от дел насущных.
Он не меняя положения, взглядом и поворотом головы, проследил за передвижениями друга, по привычке окидывая внимательно его ладную фигуру. Со странным хищным прищуром, словно выслеживает на солнечной поляне благородного самца оленя.
-Время еще детское, мой друг. Жизнь коротка, а ночь длинна. Дождался когда мужчина окажется в салоне, сядет как ему удобнее, Линч наконец перестал изображать из себя восковую фигуру из музея мадам Тюссо.
Сев ровно, положил одну руку на руль, вторую на ключ зажигания, но отчего-то все еще медлил.
-Приказываю. Пристегни ремень безопасности. Мотор тихо зырычал, а ближний свет фар разогнал сползающихся к внедорожнику призраков упомянутой ночи.

Парк Миллениум /Millennium park/