День не задался с самого утра: сначала подгорел завтрак. Непонятно, каким образом, но оставленный на минуту без присмотра хлеб превратился во что-то жутко воняющее и черное, после чего Гйоран твердо решил купить себе тостер. С угольком в зубах он на ходу надевал пиджак и штаны, едва не перепутав их местами, а на выходе оказалось, что после вчерашнего посещения увеселительного заведения у блондина не оказалось второго ботинка из самой любимой пары. Весь путь до работы Линдстром честно пытался вспомнить, где его мог забыть. Или у кого. Ко всему прочему полностью разрядился мобильный. О том, кому он вчера в совершенно невменяемом состоянии звонил, Йогурт предпочитал не думать. И в исходящие звонки не заглядывать, мол меньше знаешь - лучше спишь. Впрочем, судя по смс от Криса, говорящей примерно "блять, где я, не знаешь?" ночь удалась.
Замок, на удивление, не заедал, но у свеженького внешне и жутко не свеженького мыслями белобрысого из рук постоянно падали ключи.
"Да твою же мать, даваааай, детка, я знаю, ты можешь. Мы оба знаем. И Линдстром, прекрати страдать хуйней. Хватит с собой разговаривать".
Попав в помещение, которое не сильно изменилось со вчерашнего закрытия, Гйоран наконец-то вздохнул свободно. Опустив на стол папку с документами и письмами, пришедшими сегодня на его имя, парень тяжело опустился на стоящее поблизости от входа кресло. При большом желании он мог бы еще и ноги на журнальный столик закинуть, но вытирать за собой еще и следы подошв в подобном состоянии было ну совсем не алё.
Немного отдохнув и приведя мысли в порядок, парень поднялся, смахнул надоедливую пыль, успевавшую осесть на мебель всего за ночь, открыл несколько полок, которые имел обыкновение замыкать на щеколду и, подойдя к спрятанному под прилавком магнитофону, включил своего любимого Вивальди, правда так тихо, что услышать его могли либо музыканты с очень тонким слухом, либо стоящий за кассой Линдстром, подобным слухом не обладавший. Вообще странным был факт наличия любви к подобной музыке у распоследнего распиздяя на планете, коим был и, в какой-то степени, остался Гйоран.
Приведя в порядок помещение, и подготовив его к новому дню, лохматый владелец налил себе чашку горячего черного чая и, нахохлившись, уселся все в то же кресло, намереваясь насладиться остатками наиприятнейших ощущений после веселой ночи.

Отредактировано Гйоран Эйк Линдстром (2010-08-26 02:26:39)

Разбудил Линдстрома хлопок входной двери. Чашка уже давно лежала рядом на кресле, а пятно на штанах от её содержимого успело практически полностью высохнуть. Благо они были черными. Да и на всякий пожарный у парня в маленькой подсобке была запасная одежда.
"Черт бы тебя побрал, точно не мой день", - быстро поднявшись, Гйоран забрал чашку и отнес ее за прилавок пряча, мысленно ставя галочку не забыть помыть боевую подружку.
- Чем могу служить? - с самой приятной улыбкой, на которую он был способен в сегодняшнем состоянии, поинтересовался блондин. "Чтоб у вас всех ноги поотсыхали", - мысль едва не навернулась на язык следом за приветствием. Он очень не любил, когда приходили незнакомые и нихрена не шарящие в табаке люди, лапали своими грязными ручищами свежие сигары и изящные деревянные трубки, делали вид, что они всё понимают, хотя на деле это было совершенно не так. Иногда Йогурт над ними смеялся и устраивал что-то вроде опросника. Иногда они бесили его до зубовного скрежета. Сегодня второе описание состояния хозяина подходило куда больше, чем первое, мистер Линдстром становился клыкастым и колючим. Да еще и клиенты какие-то надоедливые попались, то им запах не тот, то размер, то вот тут вот не так листик лежит. Белобрысый вздохнул, молча выслушивая все разговоры и обсуждения. Если бы они хоть на секунду отвлеклись от своих проблем, то смогли бы прочесть на лице Гйорана абсолютно всё, что он о них думает. Еще один еле слышный вздох и он уже Иван Сусанин в неизвестном мире табака.
Время шло, люди приходили и уходили, а Йогурта всё больше и больше покидало настроение. Теперь он уже и не вслушивался толком в просьбы и вопросы своих клиентов, не стремился подскочить к каждому новому или хотя бы пригладить растрепавшиеся в хвосте волосы, чтобы выглядеть так, как подобает владельцу табачной лавки. Нет-нет, он не всегда так себя вел, просто сегодня, был какой-то странный день, а интуиция, не раз спасавшая задницу своего хозяина, на этот раз спала и не намеревалась делать никаких одолжений.
Дверь приоткрылась в очередной раз. Краем глаза белобрысый приметил проскользнувшего в помещение человека, едва ли не с ног до головы закутанного в пальто.
"Этот по-любому мой", - пронеслась пара блондинистых мыслей. Однако Линдстром не стремился тут же оставить весьма странного вида парочку туристов: жуткая толстая женщина точно могла что-нибудь прихватить, а потом обвинить заведение в плохом обслуживании и неуважении клиентов.
- Дада, всего хорошего, - приветливо улыбнувшись и помахав вслед размалеванной даме, Гйоран буркнул cебе под нос "старая крыса" и обратил взор своих синих очей в сторону пришедшего ранее человека. Им оказался довольно высокий, как любит выражаться мать, "импозантный" мужчина средних лет. Лицо с такого расстояния, да и с учетом того, что посетитель стоял в тени, рассмотреть было сложно, однако блондину показалось что где-то он его уже видел.
"Черт с тобой, моя черешня, главное, что у тебя есть кошелек и ты пришел сюда не просто поглазеть", - немного поправив рубашку и волосы, Линдстром направился к клиенту, никак не хотевшему выходить на свет божий.
- Извиняю, подошел. Чем обязан? - ну как же, надо ведь хоть первые минут пять показать себя заботливым пастухом собственных овец. Гйоран широко, правда ни разу не открыто, улыбнулся. - Не стесняйтесь, можете присесть, - белобрысый кивнул на кресло, которое не так давно занимал сам, и улыбнулся, весьма ненавязчиво, но все же разглядывая большого гостя

Йогурт с интересом рассматривал гостя, честно пытаясь понять, где же его видел. Конечно, среди его клиентов всякие типы побывали, и далеко не каждого белобрысый запоминал в лицо. Но вот уж кого-кого, а такого заметного товарища он бы ни за что не пропустил, ни в памяти, ни мимо себя.
Голова осознала, что в ней находится мозг, а мозг внезапно вспомнил, что ночь была тяжела для молодого неокрепшего организма, и принялся посылать импульсы голове, чтобы та заболела. Белобрысый тихо застонал. О, как же это было не вовремя! Организм его подводил практически ежедневно и ежечасно, только ночью он считал себя здоровым. А еще и клиент закурил. Нет-нет, Гйоран не имел ничего против курящих людей, легкие-то им носить, да и тем более при таком друге как Жанне сложно было не привыкнуть к маячащей перед носом сигарете. Просто этой ночью было слишком много для дышащего только чистой травкой Линдстрома левых испарений, рука непроизвольно потянулась к носу, но в последний момент очухавшийся мозг приказал ей остановиться и опуститься на место.
- Мистер Скритл, - сделав акцент на этих двух словах и прищурившись, молодой человек продолжил, - сменил место жительства. Передавал вам привет, - построив логическую цепочку, блондин пришел к выводу, что раз он сам не знает сего субъекта, то не обязательно посвящать его в семейные дела старого табачника. Вдруг конкурент? А впрочем, ему-то, Линдстрому, какая разница? Крыша есть, а сдохнуть можно и под колесами машины, оказавшись не в тот момент и не в том месте.
Мужчина, до некоторых пор просиживавший штаны в антикварном кресле, внезапно зашевелился и вытащил из кармана бумажку, протягивая её Гйорану.
"Любовная записка? Не, мы же одни, и так мог сказать", - о том что субъект ему не знаком и, скорее всего, они видятся первый раз, мозг блондину не напомнил.
- Бааатюшки светы, - на странном, слишком "угловатом" и жестком для любого американца языке проговорил Йогурт, всматриваясь в выведенные знакомым почерком каракули. Глаза бегали с листочка на сидевшего в кресле мужчину и обратно. Мозг пытался вытащить из архивов памяти картинку, но возникал только образ. В тот вечер Гйоран, на удивление, не убежал гулять с однокурсниками из колледжа, а задержался у табачника в лавке. Дверь открылась, даже практически не задев колокольчика, темная фигура заслонила лившийся через стекло электрический свет с улицы. Блондин тогда так закопался в очередную партию бразильской травки, что не обратил внимания на посетителя. Старик выскочил из-за прилавка и стал в полголоса о чем-то беседовать, вроде бы даже договариваться, с мужчиной, Йогурт не прислушивался. Буквально через две минуты в помещении было пусто, а дядя снова встал на свое место, продолжая свои разъяснения Гйорану.
- Он умер, - зачем-то проговорил Линдстром и, повернувшись спиной, подошел к заглянувшему в этот момент еще одному посетителю. Впрочем, тот лишь бегло осмотрел полки и свинтил к неосознанной радости больного блондина, который, в свою очередь, направился вниз, оставляя за мужчиной право посидеть в кресле и спокойно покурить.
"Не забудь потом проветрить помещение, глупое создание, а то утром тебе башню сорвет от ароматов", - едва не споткнувшись в темноте подвального помещения, Йогурт нащупал сначала одной, а потом и второй ногой пол. Кажется, то, что нужно его нынешнему клиенту, лежало на второй сверху полке, в зеленом ящичке, среди десятка похожих как яйца пакетиков. Включив тусклый свет, блондин быстро пошарил рукой в коробке и вытащил из нее странного вида сверток с кучей мелких надписей. Осмотрев находку со всех сторон и удостоверившись, что найденное и есть искомое, Гйоран выключил свет и впотьмах поднялся обратно.
- Вот. Что-нибудь еще? - белобрысый положил сверток на столик перед клиентом и снова сложил руки на груди, буравя его взглядам.

Отредактировано Гйоран Эйк Линдстром (2010-10-09 02:28:51)